– Вставай, рассвет проспишь! – Рыжий попик, друг дорогой, был настойчив. – Дело у меня к тебе есть.
Дело… Какое дело? Какие могут быть дела среди ночи, если и днём-то одна забота – найти для головы такое место на подушке, чтобы затылок меньше ломило. Впрочем, в последний день и головная боль почти перестала беспокоить, и Онисим начал слегка волноваться о том, не вернётся ли с уходом боли телесной боль душевная…
– Вставай-подымайся! – Ипат проявлял необычайное упорство, хотя небо за окном едва начало светлеть.
– Ну, и чего ты от меня хочешь? – Онисим осознал, что сон всё равно ушёл, и уже нет особого смысла сопротивляться. – Опять поговорить приспичило?
– Доктор считает, что ты уже оклемался, – сообщил Ипат. – И я боюсь, что завтра тебя отец-настоятель решит куда-нибудь перепрятать – в то же Беловодье, например.
– И что?
– А то! Тамошние старцы за тебя могут так взяться, что от тебя вообще ничего не останется. Забудешь, кто ты есть и зачем живёшь на свете.
– А меня и так почти что нет, а зачем я живу, я и так не знаю. – Бывший поручик почувствовал, что слегка лукавит перед самим собой, но только слегка, самую малость… – Ну, и что ты предлагаешь?
– Уходить тебе надо. Для тебя было бы лучше бомжевать, как раньше, а иначе сделают из тебя машину для отбивания поклонов.
– Из меня?
– Знаешь, как в психушках от депрессии лечат?
– Не знаю, не лечился.
– В общем, депрессия – это когда ничто тебе не дорого, ничто не свято и кажется, что жить незачем. Так вот, добрый доктор сначала изучит твою биографию, прикинет твои финансовые возможности и прежние привязанности, а потом проводит несколько сеансов гипноза. И после этого у тебя в голове застревает навязчивая идея, что нет большей радости в жизни, чем коллекционирование бабочек, например. А чтобы удовлетворить себя в этой пламенной страсти и иметь возможность денёк в неделю побегать с сачком по зелёной травке, надо радостно трудиться на благо родины и быть примерным гражданином. В результате всем хорошо: и самому пациенту, и родственникам, и государству.
Онисиму вдруг вспомнилось золотое сияние, которое сочилось сквозь опущенные веки и растекалось по низкому сводчатому потолку кельи настоятеля, от которого исходил первозданный покой. Навязчивый соблазн, навстречу которому тянулась душа…
– В общем, уходить тебе отсюда надо. Прямо сейчас, а то поздно будет. – Ипат стянул с Онисима простыню, достал из-за тумбочки пакет и вытряхнул из него лёгкие парусиновые брюки, футболку с надписью: «Приезжайте в Пантику» и комплект нательного белья.
– Откуда? – Онисим не мог припомнить, чтобы его приятель по задушевным беседам куда-либо уходил.
– От верблюда! Какая разница…
СКАЧАТЬ