Моторы гинеколога Суна. Петр Альшевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ станет для вас ясней, когда вы узнаете, что я, чей авторитет он, даже будучи саночником, признавал безусловно, с ним поговорил и сказал ему, что, если он видел, то и я видел. Он в комнате убитого видел того, кого видел он, а я в ней видел его. Саночника Чубина. Утверждение на утверждение! И какое же из них примет на веру следователь? Мое или его? У меня достижения, награды, весомость, а у него что? Безусая мордашка и мозоли на заднице! Понимая, что ему, чтобы не превратиться в подозреваемого, нужно прекратить быть свидетелем, Чубин разом согласился от своих свидетельств отказаться. Но из дела-то их не вычеркнешь. И я додумался о таблетках. Я о них как бы предполагая шепну, а Чубин упаковку у себя между постельным бельем положит, и в результате ее обнаружения зачислиться в заядлые таблеточники, полезность показаний которых предельной не назовешь. Видел он, не видел, лыжника видел, танцующую на панцире черепаху видел, вырастающего до потолка гнома видел… всех видел. Всю разношерстную компанию.

      Луфанов. А таблетки он где раздобыл?

      Калянин. Не у меня. Может, на наркоманов вышел, может, к доктору саночной команды обратился – таблетки были заботой Чубина. Он заварил, ему и расхлебывать. Молчал бы – не влип. Обезьяны кричат, воробьи чирикают, а что нам, людям? Нам остается молчать.

      Луфанов. Убийство-то раскрыли?

      Калянин. Бобслеиста Куньковского убил тот, кто правосудию не достался.

      Блошигин. Он не среди нас?

      Ткаченко. Ты, сопляк, обо мне? Если я выпил с Куньковским полтора литра водки, я, думаешь, мог его и прикончить?

      Блошигин. Роль водки в совершении убийств… статистически колоссальная. Вы абсолютно точно помните, что ничем его не пронзили?

      Ткаченко. А из-за чего мне его? Мы с ним пили, почти не общаясь. Не поворачивая ко мне головы, он что-то бурчал, смеялся… Куньковский изобрел какой-то свой свой юмор.

      Калянин. Над чем бы он ни смеялся, он не плакал.

      Ткаченко. Куньковский делал, что умел.

      В болоньевых штанах и куртке в комнату входит создающий впечатление наивного студента Роман Зозулин.

      Ткаченко. А вы здесь зачем?

      Зозулин. Хозяйка сказала, что к вам можно. Я мялся у вас под дверью, а она меня спросила: что, дверь – помеха? Для меня, да, кивнул я. Но через входную дверь к двери в комнату я перешел и без ее дозволения. Мороз влияние на меня оказал – ну не знал я, куда от него деваться. Если с улицы не уйти, то куда? В Кинешму? Я Роман Зозулин из Кинешмы. Хочу участвовать в «Усть-Куйгинской лыжне».

      Блошигин. Он и мне это говорил.

      Калянин. Спустя какое-то время он сказал это нам. И какой у вас, Роман, потолок?

      Зозулин. Беговой?

      Калянин. Ну не умственный же. Сколько километров вы сумеете пройти?

      Зозулин. Без форсажа километров восемьдесят. Выносливость у меня безразмерная.

      Калянин. Не важно… вы любитель, а их я к участию не допускаю. «Усть-Куйгинская СКАЧАТЬ