Русская поэзия XVIII века. Сборник

Чтение книги онлайн.

      Увидев верблюд козла, кой, окружен псами,

      Храбро себя защищал против всех рогами,

      Завистью тотчас вспылал. Смутен, беспокоен,

      В себе ворчал, идучи: «Мне ли рок пристоен

      Так бедный? Я ли, что царь скотов могу зваться,

      Украсы рогов на лбу вытерплю лишаться?

      Сколь теми бы возросла еще моя слава!»

      В таких углубленному помыслах, лукава

      Встрелась лисица, и вдруг, остра, примечает

      В нем печаль его, вину тому знать желает,

      Всю возможную сулит ревностну услугу.

      Верблюд подробно все ей изъяснил, как другу.

      «Подлинно, – сказала та, – одними ты скуден

      Рогами, да знаю в том способ я нетруден.

      В ближнем, что видишь, лесу нору близ дороги

      Найдешь; в нее голову всунув, тотчас роги

      На лбу будут, малый страх претерпев без раны.

      Там свои берут быки, козлы и бараны».

      Лестный был ея совет; лев жил в норе хищный;

      Да в голове, что рога ищет, ум нелишный.

      Верблюд скоком побежал в лес, чтоб достать скору

      Пользу, в нору голову всунул без разбору;

      Рад добыче, лев тотчас в гостя уцепился,

      С ушми был тогда верблюд – в них ногтьми влепился.

      Тянет лев, узнал верблюд прелесть, стало больно;

      Дерет из щели главу, та идет не вольно.

      Нужно было, голову чтоб вытянуть здраву,

      И уши там потерять, не нажив рог славу.

      Славолюбцы! вас поют, о вас басни дело,

      Верблюжее нанял я для украсы тело.

      Кто древо, как говорят, не по себе рубит,

      Тот, большого не достав, малое погубит.

      Уме недозрелый, плод недолгой науки!

      Покойся, не понуждай к перу мои руки:

      Не писав летящи дни века проводити,

      Можно и славу достать, хоть творцом не слыти.

      Ведут к ней нетрудные в наш век пути многи,

      На которых смелые не запнутся ноги;

      Всех неприятнее тот, что босы проклали

      Девять сестр[3]. Многи на нем силу потеряли,

      Не дошед; нужно на нем потеть и томиться,

      И в тех трудах всяк тебя как мору чужится,

      Смеется, гнушается. Кто над столом гнется,

      Пяля на книгу глаза, больших не добьется

      Палат, ни расцвеченна марморами саду;

      Овцу не прибавит он к отцовскому стаду.

      Правда, в нашем молодом монархе[4] надежда

      Всходит музам немала; со стыдом невежда

      Бежит его. Аполлон славы в нем защиту

      Своей не слабу почул, чтяща свою свиту[5]

      Видел СКАЧАТЬ