Ardis: Американская мечта о русской литературе. Николай Усков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в нашей памяти особое место, связавшись с этой гостиницей, с этой зимой и отчаянной жаждой прочесть что-нибудь свежее по-английски и чем-то уравновесить давление изучаемого русского мира. Чем-то, что напомнит нам, что мы происходим из английского языка, хотя – парадокс – роман был написан русским эмигрантом»7.

      Этот парадокс станет содержанием их жизни. И Карл, уже тогда ощущая себя на перекрестке двух миров, прежде всего обращает внимание на их взаимопроникновение у Набокова и осваивает роль интерпретатора, которая станет его судьбой: «„Torfyanka“ (Peat Bog) is a „dreamy hamlet“ of log „izbas“ (huts); and „Gamlet, a half-Russian village“, is actually allusion to Hamlet (Gamlet in Russian)»8. Cпустя почти полвека Эллендея вторит своему мужу, обращая внимание уже на другие аллюзии: действие романа разворачивается «в поместье „Ардис“, будто перекочевавшем сюда из Джейн Остин через Льва Толстого и преображенном любовью Набокова к русским усадьбам своего детства»9. «И вот, когда мы начали издательство, Карл сказал: „Пусть будет «Ardis», потому что это комбинация России и Америки“», – вспоминает она.

      Шестой дом по Неглинной улице, былая гостиница «Армения», уже снесенная, но зацепленная в настоящее именем нового отеля Ararat Hyatt, вполне мог бы претендовать на честь считаться местом рождения «Ардиса». Но и Неглинная, 6, подобно Красноармейской, 25, – не более чем еще один важный адрес в истории «Ардиса». Как, собственно, и Монтрё или Адаво Монтру, где Набоков впервые вывел имя «Ардис» на одной из карточек, на которых обычно писал свои книги.

      Сам Карл Проффер называл другой адрес рождения издательства – Новые Черёмушки, «застроенные новыми уродливыми типовыми домами, выросшими вокруг старой Москвы. Таксисты из центра, хотя и не признавались в этом, лишь смутно представляли себе Большую Черёмушкинскую улицу»10. Там, в доме 50, корпус 1, в квартире 4 жила вдова Осипа Мандельштама, Надежда Яковлевна, которую Профферы впервые посетили 17 марта 1969 года. У нее были «светлые ведьминские глаза, мелкие кошачьи зубы и детская улыбка с легкой приправой яда», – вспоминает Элледнея11.

      «Со временем мы запомнили долгую дорогу от Ленинского проспекта до станции метро „Профсоюзная“ и дальше, и по просьбе Н. М. – она боялась слишком заметного визита иностранцев – высаживались, не доезжая до нее. Перед ее домом, одной из трех одинаковых многоэтажек, „башен“ (как она их называла), проходила трамвайная линия, но прямого трамвая или автобуса из центра не было, поэтому мы всегда приезжали на такси. Надо было перейти рельсы и по разбитой дорожке, губительной для автомобилей, обойти дом к ее подъезду. В подъезде было темно, как во всех домах, и попахивало мусором и канализацией. Дверь слева от тесного лифта открывалась в коридор, который вел к ее квартире»12.

      Карл рассказывает о бедности, в которой жила Надежда Яковлевна, и о том, как трудно ей было сделать плохой подарок. Но «самый важный наш подарок Н. М. СКАЧАТЬ