Илюшино детство. Две повести. Илья Григорьевич Коган

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ промчалась небольшая машинка. Она неслась так быстро, что я не успел разглядеть сидящих в ней пассажиров. Только грязные ледышки летели из-под колес – прямо на одежду шарахнувшихся людей. Машина пролетела в сторону площади Маяковского, и у меня внутри что-то похолодало. Нехорошее предчувствие. Я не успел прогнать его, как в той стороне, куда умчалась машина, раздался грохот, и в небо поднялась стая черных птиц.

      – Разбились!.. – сказал дядя Боря.

      – Вей из мир! – согласилась с ним мама.

      – Давайте посмотрим! – стал тянуть их я.

      Но мама отказалась. У нее испортилось настроение, и она захотела домой. Так я и не увидел происшествие. Только потом узнал, что машина столкнулась с шедшим навстречу троллейбусом и несколько раз перевернулась. А двоюродная сестра Фаня, которая служила в министерстве иностранных дел, сказала, что в машине были американцы из посольства, и что все они погибли

      Глава третья

      У тети Сони мне было хорошо. По утрам она кормила меня манной кашей, только не такой, как у мамы, – всегда с комками, – а ровной и сладкой. И каждый раз клала в тарелку кусок сливочного масла – такой большой, какого у бабы Златы мне бы никогда не дали. Сколько буду жить, не забуду этого масла. И то, как она на всякий случай загораживала тарелку спиной – чтобы дядя Захар не видел. Вообще-то он был веселый и шумный. Помню, как во время застолий он приставлял нож острием к горлышку бутылки и дудел в нее. Получалось, словно басовитая труба гудела песню. Правда, любил поворчать, но не зло. А мне было одиннадцать лет, я рос и всегда хотел есть.

      Дядя Захар был закройщиком, одним из лучших в Москве. Он кроил одежду для жен больших начальников. Они приходили на примерку, оглушая нас запахом духов и пота. Дядя загонял их за китайскую ширму, откуда слышались их смешки и повизгивание.

      – Мадам, не шебаршитесь! – угомонял их дядя. – Скажите лучше, где вы хотите иметь талию!

      Или:

      – Мадам, ваши цицкес не дают нам видеть живот!

      За ширмой раздавались таинственные слова: «файдешин», «крепжоржет», «панбархат».

      Иногда дамы приходили в час детских радиопередач, которые дядя Захар не пропускал. Тогда он говорил:

      – Ша! Оставьте ваши майсенс! Не трусите словами!

      Он делал радио громче и иногда пугал заказчиц жалостным вскриком:

      – Ма-альчик! До-обрый ма-альчик!

      А это по радио передавали постановку «Звездного мальчика».

      Дядя Захар даже хлюпал носом, переживая злоключения героев.

      – Нет, вы слышали? Этот шейгец не узнает родного отца!

      А бывало, он вдруг рычал:

      – Курри-бурри! Кости мои! Жилы мои!..

      Это злобный торговец измывался над бедным Давидом Копперфильдом.

      И тут же дядя кричал пронзительно и злобно:

СКАЧАТЬ