Сказки матери (сборник). Марина Цветаева

Чтение книги онлайн.

      Наконец мундир готов, и мы помогаем отцу попасть в рукава и застегнуться на все крючки.

      Восклицания восторга: «Какая красота! Как ты в нем хорош! Да посмотри же на себя!»

      Он бросает в сторону зеркала растерянный и недоверчивый взгляд близорукого – чтобы тотчас же отвести глаза.

      – Хорош! – даже слишком! (И, повторяя привычный свой припев:) Семьсот рублей потратить на себя! Стыд и позор!

      – Так это же не на себя, а для музея, папа!

      Он, настораживаясь:

      – Постой, постой, постой… как ты сказала?

      – Для музея. Чтобы почтить твой музей. Твой новый музей – твоим новым мундиром. Мраморный музей – золотым мундиром.

      – У тебя красноречие твоей матери. Она все могла со мной сделать – словами.

      – Да ведь это не слова, папа. Это – глазами видишь. Белая лестница музея, а наверху, меж двумя колоннами – ты. В темно-синем, серебряном, золотом… Посмотри, что за прелесть это шитье! Листья… веточки…

      – Если бы не золото!

      – Но ведь оно – почти совсем не золото! Так – тень золота, едва заметная, даже чуть зеленоватая. Скромный, благородный вид!

      – Да, в глаза как будто бы не бьет. Но выглядеть такой… иконой!

      И – со вздохом:

      – Разве что для музея…

      IV. Приют

      По делам Музея отец часто бывал в Германии и всегда останавливался в каком-нибудь странноприимном доме: убежище для людей почтенных, но незажиточных.

      – Встают в шесть часов под звуки колокола.

      – А ты?

      – И я: это полезно для здоровья. Потом женщины моют полы, мужчины бреются.

      – И ты тоже? (У отца никогда не было бороды, но были большие усы а ля Клемансо.)

      – И я. – Потом все поют благостные пестнопения.

      – Неужели ты тоже?

      – И я.

      – Но, папа, как ты можешь петь, ты же фальшивишь.

      Он, соглашаясь,

      – Да, я немного фальшивлю, но пою так тихо, чтобы меня никто не слышал, я только чуть-чуть открываю рот.

      – Но они же протестанты! (Это говорит наша гувернантка, которая грезит о монастыре.)

      – Да, протестантские. Но голоса прекрасны и слова тоже. А потом все пьют кофе с молоком… и уходят – до вечера.

      – Папа, а это не Армия спасения!

      Папа:

      – Может быть, но в это не очень верится, ведь за все время я не встретил никого в форменном платье.

      V. Лавровый венок

      День открытия музея. Едва занявшееся утро торжественного дня. Звонок. Курьер из музея? Нет, голос женский.

      Разбуженный звонком, отец уже на пороге зала, в старом своем, неизменном халате, серо-зеленоватом, цвета ненастья, цвета Времени. Из других дверей, навстречу ему – явление очень красивой, очень высокой женщины, красивой, высокой дамы? СКАЧАТЬ