Сказки матери (сборник). Марина Цветаева

Чтение книги онлайн.

      – Андрей, слушай, Андрей, не помнишь ли адреса моего приятеля – портного Володина? Я все же решил его перелицевать.

      – Что?!

      – Пиджак перелицевать.

      – Купи себе лучше новый!

      – Купи, купи… Это ты привык, с колыбели нужды не знаешь. А я учился на медные деньги и не привык бросаться тем, что еще может послужить.

      Поймите меня: это не было скупостью.

      Вернее – было. Скупостью в превосходной степени.

      Скупость сына бедных родителей, стеснявшегося тратить на себя то, чего не могли на себя тратить они, трудившиеся до последнего вздоха.

      Итак – скупость, являющая собой сыновнее уважение.

      Скупость бывшего нищего студента, чьи нынешние траты как бы наносили ущерб нынешним нищим студентам.

      Итак – верность своей юности.

      Скупость земледельца, знающего, с каким трудом земля родит деньги.

      Итак – верность земле.

      Скупость аскета, которому все лишнее для себя – тела и всего слишком мало для себя – духа; аскета, сделавшего выбор между вещью и сутью.

      Скупость каждого, делом занятого, человека, знающего, что любая трата – прежде всего трата времени.

      Итак – скупость: экономия времени.

      Скупость каждого, живущего духовной жизнью и которому просто ничего не нужно. (Отрешенность Льва Толстого от всех благ земных была не «фантазией», а потребностью, ибо писателю куда сложнее управлять имуществом, чем раздавать его. Ибо обыкновенный некрашеный стол нужнее полированного письменного, со множеством ящиков, наполненных лишними вещами, захламляющими в первую очередь голову. Приверженность Вагнера к роскошным декорациям жизни всегда была для меня загадкой большей, чем его гений.)

      Итак, скупость: духовность.

      (Все эти скупости недаром мне ведомы – я их унаследовала от отца, среди многого иного! Выиграй я завтра миллион, я купила бы себе не норковое манто, а честную шубу на овчине, самой простой выделки, как все наши крестьянки носили. Овчина – не каракуль. Теплая, без сносу, не вызывающая ни зависти, ни неловкости, ни угрызений.)

      Скупость дающего, наконец: быть скупым, чтобы мочь раздаривать.

      Ибо раздаривал он до последнего вздоха, ибо последний вздох его был актом отдачи, сожалением, что не хватило еще нескольких лет жизни для перестройки – на собственный счет, на тройной свой оклад профессора, директора и почетного опекуна – музейных колонн, показавшихся критикам слишком тонкими по отношению к высоте.

      …А сколько бедных студентов, бедных ученых, бедных родственников поддерживал он!

      Но заметим себе: щедрость его была расчетлива в мелочах; вручая, например, студенту двести рублей на поездку в Италию, он не забывал уточнить: «А до вокзала отправляйся на трамвае, это в десять раз скорее и в десять раз дешевле, чем на извозчике: там пятак, а тут полтинник!»

      Главный удар по отцовской «скупости» был нанесен мундиром. Мундиром «Почетного опекуна» СКАЧАТЬ