Валис. Филип Дик

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Хаос, который noôs и начал приводить к определенному порядку (хотя у Платона нигде не сказано, как это делается). Согласно теории Толстяка, рак моей знакомой представлял собой беспорядок, пока не приведенный в упорядоченное состояние. Noôs, или Бог, еще просто не добрался до нее, на что я сказал: «Что ж, когда он добрался, было уже поздно».

      Толстяк не опроверг этого – по крайней мере, на словах. Возможно, он увильнул от ответа, чтобы написать об этом. Каждую ночь до четырех утра он царапал что-то в своем дневнике. Полагаю, где-то среди слоев мусора там лежат все тайны Вселенной.

      Очень мы любили спровоцировать Толстяка на теологический диспут. Он всегда страшно злился, принимая наши доводы всерьез – да и саму тему. Но теперь совсем ошалел. Мы начинали с невинного замечания вроде: «Знаешь, Бог сегодня дал мне билет на метро». Толстяк тут же ввязывался в драку. Мы вовсю развлекались, доводя его до белого каления; мучая его таким образом, мы получали огромное удовольствие. Особенно приятно было, расходясь по домам, осознавать, что Толстяк тотчас запишет все в свой дневник. Само собой, в дневнике он разбивал наши доводы в пух и прах.

      Вовсе не было нужды задавать Толстяку праздные вопросы вроде: «Способен ли Бог создать такую широкую канаву, которую сам не в состоянии перепрыгнуть?» Хватало вопросов вполне реальных.

      Наш приятель Кевин всегда начинал одинаково. «Как насчет моей кошки?» – спрашивал он. Несколько лет назад Кевин вышел вечерком прогуляться со своей кошкой. Кевин, болван, не взял кошку на поводок, та выскочила на дорогу и тут же угодила прямехонько под переднее колесо первой же машины. Когда он притащил то, что осталось от кошки, домой, она была еще жива, пускала кровавые пузыри и смотрела на Кевина глазами, полными ужаса.

      Кевин любил говорить:

      – Когда настанет Судный день и я предстану перед Великим Судией, я скажу: «Погодите-ка минутку», – а потом вытащу из-за пазухи свою мертвую кошку. «Как вы объясните это?» – спрошу я его.

      К тому времени, любил говаривать Кевин, кошка окоченеет как сковородка, и он возьмет ее за ручку – ее хвост – и будет ждать удовлетворительного ответа.

      Толстяк сказал:

      – Ни один ответ не удовлетворит тебя.

      – Ни один твой ответ, – хмыкнул Кевин. – Ладно, Бог спас жизнь твоего сына, но почему Он не задержал мою кошку на пяток секунд? На три секунды? Что Ему стоило? Ну конечно, что Ему до какой-то там кошки?

      – Послушай, Кевин, – вмешался однажды я, – тебе стоило бы взять кошку на поводок.

      – Не в этом дело, – заметил Толстяк. – У него пунктик. Тревожный симптом. Для Кевина кошка – символ всего, что он не понимает в этом мире.

      – Я прекрасно все понимаю, – заявил Кевин с горечью. – Я просто думаю, что все это чушь собачья. Бог или беспомощен, или туп, или Ему насрать. Или все вместе. Он злобный, тупой и слабый. Надо бы мне завести свою экзегезу.

      – Но с тобой ведь Бог не говорит, – сказал я.

      – Знаешь, СКАЧАТЬ