Убежище 3/9. Анна Старобинец

Чтение книги онлайн.

      – А нафиг? – каркнул Антон удивленно.

      – Ну, для статьи…

      У меня вдруг закружилась голова. Я положила фотоаппарат в сумку и присела на корточки, чтобы не упасть.

      – Статьи? Какой статьи?

      – Антон… – У меня не было сил даже на то, чтобы говорить раздраженно. – Я действительно не очень хорошо себя чувствую. Так что давай без этих твоих шуток-прибауток. Просто скажи, нужно ли тебе, чтобы я сфотографировала что-то… кого-то… ну, чью-то морду… или пресс-конференцию… для твоей статьи. Для статьи, которую ты напишешь про эту чертову ярмарку детской литературы.

      Слишком много слов. К концу этой тирады голос у меня совсем сел.

      – Маш… Маш. Ты что? Я ведь не буду писать никакую статью.

      Я посмотрела на него, снизу вверх. Поднимать глаза было больно. Шевелиться было очень неприятно.

      Кажется, он говорил серьезно.

      – Почему? – спросила я шепотом.

      – Но… мы же вчера уже говорили про это, нет? Ты разве не помнишь?

      Я попыталась вспомнить. Что-то действительно… смутно шевельнулось у меня в голове.

      Мы сидели в номере… в моем?.. в его?.. и пили… И он действительно говорил, что… Я была пьяна. Я не помню.

      – Я не помню.

      Антон посмотрел на меня немного испуганно. И зачем-то протянул мне свой недопитый капучино.

      – Спасибо, не хочу.

      Он выкинул стаканчик в урну и положил мне на плечо свою большую толстую руку с розовыми пальцами-сосисками. Я почувствовала, что меня вот-вот вырвет. Эта рука… Я вдруг поняла, что эта рука… что я откуда-то знаю, какая она на ощупь… шершавая… и как она глупо трясется… И…

      – Ты совсем ничего не помнишь? Мне казалось, ты была все же не настолько пьяна, чтобы…

      – Подожди, я сейчас приду. Ты, пожалуйста, подожди.

      Я поднялась на ноги и насколько могла быстро побежала через весь павильон к лестнице, и на второй этаж, и в тошнотворно-цветочное благоухание уборной, и в маленькую тесную кабинку, в которой меня наконец вывернуло наизнанку, наизнанку, наизнанку этим их чертовым кофе и круассанами, и просто ничем – до рези в пустом желудке, до слез.