Роман-неформат. Сергей Бурлаченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ без горечи. Запас мальчишеской глупости хранил мою писательскую девственность.

      Потом, в несовейские времена, тот трёхэтажный корпус в Ростокино назовут «Колледж кино, телевидения и мультимедиа». То есть что-то вроде техникума или ПТУ для киношных придурков вроде меня. Второсортица, как и предвидел мой ижевский друг, поклонник Хармса, обэриутов и свежего рижского.

      «Я вышел на палубу, палубы нет»

* * *

      Новый день похож на старый,

      Как глубокая река.

      Берег левый, берег правый

      И над ними – облака.

      На высоком – щит сосновый,

      Бронзовато-золотой.

      А на низком – плащ ивовый,

      Серебристо-голубой.

      Под накидкою из тени

      Бородатый курит мен.

      И этюдник рядом дремлет,

      Подломив дюраль колен.

      Пейзажист кого-то кроет

      Еле слышным матерком.

      Воздух дым и мат промоет

      И уносит с ветерком.

      «Горб – работа и работа.

      Зависть и бездарность – гроб.

      А ведь было во мне что-то,

      Молнией лупило в лоб.

      На руках моих – мозоли

      И на жопе – геморрой.

      До ушей нажрался соли.

      Понял поздно: мир – другой.

      Он такой же, как и раньше.

      Ивы, сосны, облака.

      День сегодняшний. Вчерашний.

      И глубокая река…»

      Ногти искусав до крови,

      Тем же летним днём поэт

      Рифмами бумагу кроет.

      Матом крыть – нахальства нет.

      Рукопись не сохранилась.

      Сгинула сама, тишком.

      Аккуратно испарилась,

      Не запачкав мир стишком.

      На пятом курсе я переменился. Зарёкся врать и следил за тем, чтобы ложь и пустота не пачкали мои строки.

      Сначала нам кажется, что мы знаем всё. Но потом становится смешно. Потому что вопросы, ответы, пропасти и вообще страдания – надуманны. Каждому предназначен свой круг, своё страдание, своя темница. И вот когда ты остаёшься в ней один, мир рушится. Хотя рушится-то он снаружи! И только коллективное обалдение спасает от зримого ужаса там, на воле.

      Сидя в самовольном заточении, ты рано или поздно прозреваешь.

      Теперь главное. У всякой истории есть предыстория. Закончив десять классов, я, имея год до призыва в совейскую армию, устроился токарем на районный литейно-механический завод. Станок я освоил в старших классах на обязательных уроках профобучения.

      Вечера после заводской смены были свободны, и их надо было чем-нибудь занимать. В семнадцать лет, бойкий и здоровый, о темнице я понятия не имел. Узнав о театральной молодёжной студии в местном Доме пионеров, я пришёл и записался в артисты.

      И сразу попал в удивительный мир, под обаяние, художественный и человеческий талант режиссёра живого молодёжного объединения.

СКАЧАТЬ