Гигиена убийцы. Ртуть (сборник). Амели Нотомб

Чтение книги онлайн.

      – Но чем-то еще вы занимались?

      – Это требует времени, к вашему сведению. Так что больше почти ничем. Перечитывал классику. Ах да, чуть не забыл, я купил телевизор.

      – Как, вы смотрите телевизор? Неужели?

      – Рекламу, только рекламу, просто обожаю.

      – И больше ничего?

      – Нет, за исключением рекламы, я телевидение не люблю.

      – Поразительно! Значит, двадцать четыре года вы только ели и смотрели телевизор?

      – Нет, еще курил и спал. И читал немного.

      – Однако все эти годы ваше имя оставалось на слуху.

      – Это целиком и полностью заслуга моего секретаря, милейшего Эрнеста Гравелена. Он опорожняет мои загашники, встречается с издателями, творит легенду и главное – служит рупором светилам медицины в надежде посадить меня на диету.

      – Напрасный труд.

      – К счастью. Было бы слишком глупо подвергать себя лишениям и умереть от рака, причина которого отнюдь не в питании.

      – В чем же его причина?

      – Это пока загадка, но не в питании точно. Эльзенвиверплац, – толстяк выговаривал эту фамилию со смаком, – считает, что виной тому некий генетический сбой, запрограммированный в организме еще до рождения. Так что я был прав, не ограничивая себя в еде.

      – Стало быть, вы от рождения были обречены?

      – Вот именно, как настоящий трагический герой. И пусть мне не говорят после этого, что человек – хозяин своей судьбы.

      – Вы, однако, получили изрядную отсрочку – восемьдесят три года.

      – Отсрочку – это верно сказано.

      – Не станете же вы отрицать, что все эти восемьдесят три года вы были хозяином своей судьбы? Вы могли бы, например, не писать…

      – Вы, часом, не хотите ли сказать, что я зря писал?

      – Что вы, я не это имел в виду.

      – А-а-а. Жаль, а то я было зауважал вас.

      – Но вы ведь не жалеете, что писали?

      – Жалею? Я не способен ни о чем жалеть. Хотите конфетку?

      – Нет, спасибо.

      Писатель сунул в рот карамельку и с хрустом разгрыз.

      – Господин Тах, вы боитесь смерти?

      – Нисколько. Не думаю, чтобы смерть что-то сильно изменила. Чего я боюсь, так это боли. Но на этот случай я раздобыл достаточно морфия и научился сам себе делать уколы. Так что бояться мне нечего.

      – Вы верите в жизнь после смерти?

      – Нет.

      – Значит, вы считаете, что после смерти ничего нет?

      – До – тоже.

      – Какой ужасный ответ.

      – Это не ответ.

      – Я понимаю.

      – Рад за вас.

      – То есть я хотел сказать, что… – Журналист ломал голову, что же он хотел сказать, притворяясь, будто подбирает слова. – Что писатель – это тот, кто задает вопросы, а не отвечает на них.

      Гробовое молчание.

      – То есть я не совсем так выразился…

      – Правда? СКАЧАТЬ