Отцы и дети. Иван Тургенев

Чтение книги онлайн.

      – А вы разве не богомольны? – заметила, пришепетывая, Настасья Карповна. – И сегодня к ранней обедне не пошли, а к поздней пойдете.

      – Ан нет, – ты одна пойдешь: обленилась я, мать моя, – возразила Марфа Тимофеевна, – чаем уж очень себя балую. – Она говорила Настасье Карповне «ты», хотя и жила с ней на ровной ноге – недаром же она была Пестова: трое Пестовых значатся в синодике Ивана Васильевича Грозного; Марфа Тимофеевна это знала.

      – Скажите, пожалуйста, – начал опять Лаврецкий, – мне Марья Дмитриевна сейчас говорила об этом… как, бишь, его?.. Паншине. Что это за господин?

      – Экая она болтушка, прости Господи! – проворчала Марфа Тимофеевна, – чай, под секретом тебе сообщила, что вот, мол, какой навертывается жених. Шушукала бы с своим поповичем; нет, видно, ей мало. И ведь нет еще ничего, да и слава Богу! а она уже болтает.

      – Почему же слава Богу? – спросил Лаврецкий.

      – А потому, что молодец мне не нравится; да и чему тут радоваться?

      – Не нравится он вам?

      – Да, не всех же ему пленять. Будет с него и того, что вот Настасья Карповна в него влюблена.

      Бедная вдова вся всполошилась.

      – Что вы это, Марфа Тимофеевна, Бога вы не боитесь! – воскликнула она, и румянец мгновенно разлился у ней по лицу и по шее.

      – И ведь знает, плут, – перебила ее Марфа Тимофеевна, – знает, чем ее прельстить: табакерку ей подарил. Федя, попроси у ней табачку понюхать; ты увидишь, табакерка какая славная: на крышке гусар на коне представлен. Уж ты лучше, мать моя, не оправдывайся.

      Настасья Карповна только руками отмахивалась.

      – Ну, а Лиза, – спросил Лаврецкий, – к нему неравнодушна?

      – Кажется, он ей нравится, а впрочем, Господь ее ведает! Чужая душа, ты знаешь, темный лес, а девичья и подавно. Вот и Шурочкину душу – поди разбери! Зачем она прячется, а не уходит, с тех пор как ты пришел?

      Шурочка фыркнула подавленным смехом и выскочила вон, а Лаврецкий поднялся с своего места.

      – Да, – промолвил он с расстановкой, – девичью душу не разгадаешь.

      Он стал прощаться.

      – Что ж? Скоро мы тебя увидим? – спросила Марфа Тимофеевна.

      – Как придется, тетушка: тут ведь недалеко.

      – Да, ведь ты в Васильевское едешь. Ты не хочешь жить в Лавриках – ну, это твое дело; только съезди ты, поклонись гробу матери твоей, да и бабкину гробу кстати. Ты там, за границей, всякого ума набрался, а кто знает, может быть, они и почувствуют в своих могилках, что ты к ним пришел. Да не забудь, Федя, по Глафире Петровне тоже панафиду отслужить; вот тебе и целковый. Возьми, возьми, это я по ней хочу отслужить панафиду. Я ее при жизни не любила, а нечего сказать, с характером была девка. Умница была; ну и тебя не обидела. А теперь ступай с Богом, а то я тебе надоем.

      И Марфа Тимофеевна обняла своего племянника.

СКАЧАТЬ