Жизнь Клима Самгина. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

      – Когда изгоняемый из рая Адам оглянулся на древо познания, он увидал, что бог уже погубил древо: оно засохло. «И се диавол приступи Адамови и рече: чадо отринутое, не имаши путя инаго, яко на муку земную. И повлек Адама во ад земный и показа ему вся прелесть и вся скверну, их же сотвориша семя Адамово». На эту тему мадьяр Имре Мадач весьма значительную вещь написал. Так вот как надо понимать, Лидочка, а вы…

      – Я – не о том, – сказала Лидия. – Я не верю… Кто это?

      – Я, – ответил Клим.

      – Почему ты являешься так таинственно?

      Клим услышал в ее вопросе досаду, обиделся и, подойдя к столу, зажег лампу. Вошел, жмурясь, растрепанный Макаров, искоса взглянул на Лютова и сказал, упираясь руками в плечи Лютова, вдавливая его в плетеное кресло:

      – Самому не спится – других вгоняешь в сон?

      Лидия спросила:

      – Зачем ты зажег лампу? Так хорошо сияли зарницы.

      – Это не зарницы, а гроза, – поправил Клим и хотел погасить лампу, но Лидия сказала:

      – Оставь.

      Макаров, тихонько посвистывая, шагал по террасе, то появляясь, то исчезая, освещаемый безмолвным блеском молний.

      – Проводите меня, – обратилась Лидия к Лютову, вставая со стула.

      – С наслаждением.

      Когда они вышли на террасу, Макаров заявил:

      – И я пойду.

      Но Лидия сказала:

      – Нет, не надо.

      Макаров, закинув руки за шею, минуту-две смотрел, как Лютов помогает Лидии идти, отводя от ее головы ветки молодого сосняка, потом заговорил, улыбаясь Климу:

      – Слышал? Не надо. Чаще всех других слов, определяющих ее отношение к миру, к людям, она говорит: не надо.

      Закурив папиросу, Макаров дожег спичку до конца и, опираясь плечом о косяк двери, продолжал тоном врача, который рассказывает коллеге историю интересной болезни:

      – Беседуя с одним, она всегда заботится, чтоб другой не слышал, не знал, о чем идет речь. Она как будто боится, что люди заговорят неискренно, в унисон друг другу, но, хотя противоречия интересуют ее, – сама она не любит возбуждать их. Может быть, она думает, что каждый человек обладает тайной, которую он способен сообщить только девице Лидии Варавка?

      Клим находил, что Макаров говорит верно, и негодовал: почему именно Макаров, а не он говорит это? И, глядя на товарища через очки, он думал, что мать – права: лицо Макарова – двойственно. Если б не его детские, глуповатые глаза, – это было бы лицо порочного человека. Усмехаясь, Клим сказал:

      – Все-таки ты влюблен в нее.

      – Я уже говорил тебе – нет.

      Макаров дунул на папиросу так, что от огня ее полетели искры.

      – Однако она не самолюбива. Мне даже кажется, что она недооценивает себя. Она хорошо чувствует, что жизнь – серьезнейшая штука и не для милых СКАЧАТЬ