Жизнь Клима Самгина. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ выдумывает? – догадывался Клим. – Я никогда не говорил ничего подобного».

      Вошла горничная и сказала Вере Петровне:

      – Барин просят вас…

      Когда мать торопливо исчезла, Макаров спросил удивленно:

      – Алина сегодня уехала? Странно.

      – Почему?

      – Да… так!

      Клим усмехнулся.

      – Тайна?

      – Нет, ерунда… Ты нездоров или сердит?

      – Устал.

      Клим посмотрел в окно. С неба отклеивались серенькие клочья облаков и падали за крыши, за деревья.

      «Невежливо, что я встал спиною к нему», – вяло подумал Клим, но не обернулся, спрашивая:

      – Они поссорились?

      Вместо ответа Макарова раздался строгий вопрос матери:

      – Разве вы не думаете, что упрощение – верный признак ума нормального?

      Лютов, закуривая папиросу, криво торчавшую в янтарном мундштуке, чмокал губами, мигал и бормотал:

      – Наивного-с… наивного!

      Он, мать и Варавка сгрудились в дверях, как бы не решаясь войти в комнату; Макаров подошел, выдернул папиросу из мундштука Лютова, сунул ее в угол своего рта и весело заговорил:

      – Если он вам что-нибудь страшное изрек – вы ему не верьте! Это – для эпатажа.

      А Лютов, вынув часы, постукивая мундштуком по стеклу, спросил:

      – Идем, Константин?

      И обратился к Варавке:

      – Так вы поторопите Туробоева?

      Рядом с массивным Варавкой он казался подростком, стоял опустив плечи, пожимаясь, в нем было даже что-то жалкое, подавленное.

      Когда неожиданные гости ушли, Клим заметил:

      – Странный визит.

      – Деловой визит, – поправил Варавка и тотчас же, играя бородой, прижав Клима животом к стене, начал командовать:

      – Завтра утром поезжай на дачу, устрой там этим двум комнату внизу, а наверху – Туробоеву. Чуешь? Ну, вот…

      Он ушел к себе наверх, прыгая по лестнице, точно юноша; мать, посмотрев вслед ему, вздохнула и сморщилась, говоря:

      – Бог мой! До чего антипатичен этот Лютов! Что нашла в нем Алина?

      – Деньги, – нехотя ответил Клим, садясь к столу.

      – Как хорошо, что ты не ригорист, – сказала мать, помолчав. Клим тоже молчал, не находя, о чем говорить с нею. Заговорила она негромко и, очевидно, думая о другом:

      – Странное лицо у Макарова. Такое раздражающее, если смотреть в профиль. Но анфас – лицо другого человека. Я не говорю, что он двуличен в смысле нелестном для него. Нет, он… несчастливо двуличен…

      – Как это понять? – из вежливости спросил Клим; пожав плечами, Вера Петровна ответила:

      – Впечатление.

      Она говорила еще что-то о Туробоеве. Клим, не слушая, думал:

      «Стареет. Болтлива».

      Когда она ушла, он почувствовал, СКАЧАТЬ