Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

      Героизм, согласный с моралью, мало нас трогает; лишь героизм, который разрушает нравственность, вызывает в людях и удивление, и восторг.

      До чего же мал промежуток, отделяющий время, когда мы еще слишком молоды, от времени, когда мы уже слишком стары.

      Еврейская религия – старое дерево, из ствола которого выросли две ветви, покрывшие собою всю землю, – я имею в виду магометанство и христианство. Или, лучше сказать, она – мать, породившая двух дочерей, которые нанесли ей множество ран.

      Если бы желать быть счастливым, то этого можно достигнуть. Но люди желают обыкновенно быть счастливее других, а это почти невозможно, потому что мы считаем других всегда более счастливыми, чем они на самом деле.

      Если бы треугольники создали себе бога, он был бы с тремя сторонами.

      Если человек – хороший геометр и известен именно в этом качестве, он еще должен доказать, что он человек умный.

      Лучший довод непостоянства мужчин – то, что пришлось ввести институт брака.

      Людей следовало бы оплакивать при их рождении, а не при их смерти.

      Мне всегда сильно вредит то, что я слишком недооцениваю тех, кого не уважаю.

      Набожность находит такие оправдания дурным поступкам, до которых простой порядочный человек не додумался бы.

      Насмешка – это речь в пользу своего ума и против своего сердца.

      Не быть любимой – несчастье; перестать ею быть – оскорбление.

      Недостаточную глубину своей проповеди оратор восполняет ее длиной.

      Нужно знать цену деньгам: расточительные не знают ее, а скупые и того меньше.

      Нужно много учиться, чтобы немногое знать.

      Париж создает французов.

      Презрение в большинстве случаев заслуживает лишь презрения.

      Религии, наиболее близкие друг к другу, в то же время и наиболее враждебны одна другой.

      Сначала произведения дают славу автору, а потом уже автор дает славу своим произведениям.

      Сперва нужно хорошо изучить латынь. Потом ее нужно забыть.

      У женщины есть только одна возможность быть красивой, но быть привлекательной есть сто тысяч возможностей.

      Французы почти никогда не говорят о своих женах: они опасаются, что собеседник может знать об этом предмете больше, чем они сами.

      Я не люблю Бога, потому что не знаю его; и не люблю ближнего, потому что знаю его.

      Я не разделяю чьих-либо мнений, кроме тех, что содержатся в книгах Евклида.

      Я рассеян; у меня нет другой памяти, кроме памяти сердца.

      Я сперва человек, а потом уж француз.

      Бесполезные законы СКАЧАТЬ