Кондуит. Три страны, которых нет на карте: Швамбрания, Синегория и Джунгахора. Лев Кассиль

Чтение книги онлайн.

      – Упал? Тзк-тэк – с… Бедняжка. Ну-ка, господин революционер, маршируй сюда. Тэк-с! Кррасота! Полюбуйтесь, господа!.. Ну, что сегодня у нас задано?

      Я стоял, вытянувшись, перед кафедрой. Я молчал. Тараканиус забарабанил пальцами по пюпитру. Я молчал тоскливо и отчаянно.

      – Тэк-с, – сказал Тараканиус. – Не знаешь. Некогда было. Революцию делал. Садись. Единица. Дай дневник.

      Класс возмущенно зашептался. Ручка, клюнув чернила, взвилась, как ястреб, над кафедрой, высмотрела сверху в журнале мою фамилию и…

      В клетку, как синицу, За четверть в этот год Большую единицу Поставил педагог.

      На «Сахалине», за печкой, они, «монархисты», злорадно хихикнули.

      Это было уже невыносимо; я громко засопел. Класс демонстративно задвигал ногами. Костяшки пальцев стукнули по крышке кафедры.

      – Тихо! Эт-то что такое? Опять в кондуит захотелось? Распустились!

      Стало тихо. И тогда я упрямо и сквозь слезы сказал:

      – А все-таки царя свергнули…

      «Романов Николай, вон из класса!»

      Последним уроком в этот день было природоведение. Преподавал его наш самый любимый учитель – веселый длинноусый Никита Павлович Камышов. На его уроках было интересно и весело. Никита Павлович бодро вошел в класс, махнул нам рукой, чтобы мы сели, и, улыбнувшись, сказал:

      – Вот, голуби мои, дело-то какое. А? Революция! Здорово!

      Мы обрадовались и зашумели:

      – Расскажите нам про это… про царя!

      – Цыц, голуби! – поднял палец Никита Павлович. – Цыц! Хотя и революция, а тишина должна быть прежде всего. Да-с. А затем, хотя мы с вами и изучаем сейчас однокопытных, однако о царе говорить преждевременно.

      Степка Атлантида поднял руку. Все замерли, ожидая шалости.

      – Чего тебе, Гавря? – спросил учитель.

      – В классе курят, Никита Павлович.

      – С каких пор ты это ябедой стал? – удивился Никита Павлович. – Кто смеет курить в классе?

      – Царь, – спокойно и нагло заявил Степка.

      – Кто, кто?

      – Царь курит. Николай Второй.

      И действительно. В классе висел портрет царя.

      Кто-то, очевидно Степка, сделал во рту царя дырку и вставил туда зажженную папироску.

      Царь курил. Мы все расхохотались. Никита Павлович тоже. Вдруг он стал серьезен необычайно и поднял руку. Мы стихли.

      – Романов Николай, – воскликнул торжественно учитель, – вон из класса! Царя выставили за дверь.

      Степка-агитатор

      Двор женской гимназии был отделен от нашего двора высоким забором. В заборе были щели. Сквозь них на переменах передавались записочки гимназисткам. Учителя строго следили за тем, чтобы никто не подходил близко к забору. Но это мало помогало. Общение между дворами поддерживалось из года в год. Однажды расшалившиеся старшеклассники поймали меня на перемене, раскачали и перекинули через забор СКАЧАТЬ