Зазимок. Василий Иванович Аксёнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как называется, но что-то очень уж похожее, – и ещё подумал: – …но брат дороже и ближе чуть-чуть по-другому».

      Николай и не заметил, как выбрался на свою тропу, как миновал борик, а обратил на это внимание лишь тогда, когда приблизился к листвягу, за которым проглядывала чёрная грязь разбитой трелёвочником дороги и метров через двести – на плоской, стёсанной будто, вершине горы – его избушка. Так бы и брёл, задумавшись, если б не выводок молодых глухарей – сорвались, громыхая, с лиственницы, облюбованной ими для ночлега, далеко полетели – за Тыю. Не стреляет их Николай возле пасеки – жить с ними веселее. Иной раз у самой избушки на сосне рассядутся. «Смотри, смотри, Коля, глухари и копалухи!» – она так скажет, выглянув в оконце. Счастливо ей, ну а ему уж и тем более.

      И путь к концу – тепло избы и ужин скоро, но радость не поднималась, дурное настроение полностью овладело душой. А тут ещё и сон нынешний не шёл из ума. Приснилась ему мать. Будто сделала она грядку и сажает, присев на корточки, лук. А он, Николай, идёт прямо по грядке в новых болотниках и смеётся. Заплакала мать и говорит: «Не ходи сюда, Кольча, не топчи гряду». – «Что ты всё хнычешь, мама? Новую сделаешь, – говорит Николай. – Глянь-ка лучше, какая у меня обнова, какие сапоги». И что-то ещё, тяжкое и мрачное, от разума ускользнувшее… И вовремя увидел Николай скатывающийся с горы, от избушки, уазик, встал за толстый комель старой, с бороздами по стволу от молний, уже затянутыми серой, лиственницы и талинку ещё пригнул, чтобы рюкзак скрыла. А когда мимо машина проехала, высунулся, взглянул на забрызганный грязью, высвеченный подфарником номер и, серии не разобрав, рассмотрел цифры: 00–03, – осмыслил цифровую комбинацию, подумал тут же: «Что, интересно, им здесь надо было?.. Давненько не появлялись». В апреле прошлого года, едва успел он выставить пчёл, на двух «бобиках» с райкомовскими потаскушками завернули к нему на похмелку, следуя от Забелина Григория, пасека которого недалеко тут, по соседству расположена. Пили суток двое. Насытились. Пошёл их провожать, а от машин дух тленный исходит, как от раскопанной могилы. «Вот, чёрт, прокисли!» – говорят весело. И вывалили из багажников на проталину сотни три косачей, глухарей и рябчиков. Смотрел, смотрел Николай на эту гору мертвечины и говорит, понизив голос: «Чтобы здесь вас больше не было, дорогу сюда забудьте. Не будет у меня для вас кафтановской заимки», – сказал так и ушёл в избушку. С тех пор и не было. А вот тому, что с пасеки его ещё не выжили, до нынешнего дня удивляется.

      Собаки, прибежав раньше, уже лежали возле крыльца, зализывали свои избитые лапы, когда Николай, по привычке живущего в лесу человека разглядывая следы легковушки, подошёл к дому. Снял рюкзак, оставил его в сенцах, затем открыл дверь и ступил за порог. И тут так, сразу будто: ух в лицо! Перевёрнутый стул, скрученные половики и сбитый коврик у кровати. На пол упавшая постель. И она, жена Надя, сидит на голых досках кровати. Юбка в ногах обручем. Кофту разорванную собрала на груди, защемила разрыв в щепоть. И рука белая, без кровинки. И лицо – как полотно, СКАЧАТЬ