Затаившийся. Грегг Олсен

Чтение книги онлайн.

      У меня сохранилась изумрудно-зеленая с серебристой вышивкой лента, которую выиграла в 1948 году моя бабушка. После ее кончины мама хотела выкинуть ленту, но я выудила ее из мусорной корзины. Я обожала бабушку. Она всегда говорила мне, что со мной все будет хорошо, несмотря на случившееся.

      – Никто не украдет твое будущее, Ли.

      Входя в дом, я невольно уповаю на то, что бабушка была права.

      Пока я шарю в морозилке, в моем маленьком синем домике царит тишина. Выудив коробку с замороженным обедом, я ставлю ее в микроволновку. Мой незамысловатый поздний ужин крутится под тусклой лампочкой, а я меж делом оглядываюсь по сторонам.

      Все вокруг напоминает мне о том, кто я, и о моем прошлом. Над обеденным столом, купленным на блошином рынке, висят тарелки из делфтского фарфора, которые коллекционировала моя бабушка. Они висели на стене в ее большом доме в Такоме. Она предпочитала беречь красивые вещи. К столовому серебру на верхней полке буфета тоже никогда не прикасались. Фарфоровыми тарелками любовались и хвастались, но никогда не пользовались. А мама считала иначе. Она говорила, что от красивых вещей нужно получать удовольствие и что бабушка только зря копила свои безделушки, вместо того чтобы ими наслаждаться. Интересно, на кого из них больше похожа я?

      Я живу одна. Со своей кошкой. Я знаю, что возвела вокруг себя стену. Неприступную стену. Я ревностно оберегаю свою жизнь. Иногда я думаю, что на то есть хорошая причина, но чаще признаю, что это лишь цепная реакция, результат того, что произошло, когда мне было двенадцать.

      Когда меня нашел Адам Уорнер.

      Я видела ту машину накануне. Это был синий седан. Я разбираюсь в машинах, потому что в них разбирался мой брат, но все же не могу по памяти определить модель. Мы с Шарлин прошли мимо этой машины по пути в школу. Семья Шарлин жила в двух домах от нас, и мы с ней были не то чтобы лучшими подругами, но в школу всегда ходили вместе. Она трещала без умолку, и меня это вполне устраивало. В те годы я предпочитала слушать. Из ее небылиц я с легкостью вычленяла крупицы правды, и этот навык пригодился мне в дальнейшей карьере. В то утро Шарлин рассказывала про своего дядю, который жил не то в Латвии, не то где-то поблизости и пригласил ее погостить в своем замке, когда она снова окажется в тех краях.

      – Я не знала, что ты бывала в Европе, – сказала я.

      – А ты разве нет? – спросила она, привычно уходя от ответа.

      – Нет. Прошлым летом мы ездили в Калифорнию посмотреть на секвойи. Больше я нигде не была.

      – Круто, – сказала Шарлин, откидывая за плечо свои темные косички и поправляя рюкзак. – Я рассказывала тебе, как брат моего папы проплыл от Сан-Франциско до Гавайев в лодке, которую сам вырезал из секвойи?

      Не рассказывала. Но я не сомневалась, что расскажет.

      На следующий день Шарлин не пошла в школу из-за визита к стоматологу. Накануне вечером, когда мы возвращались домой, она сказала, что один из ее зубов прорезался под СКАЧАТЬ