– Где тут подписаться? – спросил я.
Невысокая указала на альбом.
– Только надо с адресом, – сказала она.
– Зачем?
– Если без адреса, то не считается. А ты что, боишься?
– Нет, – сказал я.
После чего вписал в соответствующую графу адрес, фамилию и расписался. Пятьсот восемьдесят девятый. Неплохо набрали. Каждый сотый житель, получается, подписался.
– А дальше что? – спросил я. – Ну, подписи, и что?
– Прикроем магазинчик, – пояснила низенькая. – Или штраф в три миллиона. Одним словом, пожалеют.
– Понятно. Правильное дело. Слушайте, девчонки, у меня к вам предложение.
Худая и длинная девушка насупилась, невысокая, напротив, ухмыльнулась. Кстати, не такая она уж и невысокая, выше моего плеча, а я длинный для своего возраста. Просто худенькая. Наверное, даже худее своей подружки.
– Ну, предложи, – сказала она. – Только я одному предлагателю только что по башке треснула. Твой дружок, кажется?
Кивнула в сторону Громова, который после позорного отступления прятался в тени дерев.
– Этот? – Я поглядел на Громова. – Да не, он мне не друг. Брат. Приехал из Заречья от синусита лечиться.
– От синусита… – захихикала длинная.
– В Заречье что, все такие бараны? – спросила низенькая.
А она ничего, подумал вдруг я. Лицо такое… Необычное.
– Все, – вздохнул я. – Я там был на прошлой неделе – дремучее местечко. Народ дикий, сплошное животноводство, знаете ли…
Другая девчонка опять хохотнула. С чего-то. Наверное, действительно АО.
– Дикие, значит? – уточнила невысокая. – Животноводство?
– Ага… – сказал я. – Овес колосится, озимые там, туда-сюда…
Но уже не очень уверенно сказал.
– Сашка сама, между прочим, из Заречья, – сказала высокая и синяя. – А я с Монтажного. В Монтажном тоже все дикие? И овес?
– Нет… – неуверенно сказал я. – Там зябь, наверное… Я просто…
– Просто, значит…
Приготовился. Ну, что сейчас эта Сашка-вувузельщица треснет меня по башке своей трубой, и пойду я к Громову, потерпевший, как и он, неудачу, весь в осколках самолюбия.
Но Сашка почему-то не стукнула меня зеленой пластиковой дудкой, я так думаю, просто сломать боялась.
– Иди отсюда, – сказала она. – Животновод. Достали уже сегодня…
– Иди-иди, – поддакнула длинная. – А то у нас патруль скоро меняется, пацаны придут, они тоже из Заречья. Навешают.
Посмотрела на часы и дунула в трубу. И Сашка тоже дунула, и стали они дудеть, и бренчать, и громыхать, и продолжалось это довольно долго, наверное, минуты три. Все эти три минуты я упрямо стоял посреди этой дикарской музыки и думал о том, что телефон мне терять не хочется.
Поэтому, когда Сашка с подружкой закончили звуковую атаку на магазин «Ручеек», я решил действовать иначе.
СКАЧАТЬ