Семь грехов радуги. Олег Овчинников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Да, да, я не оговорился, а вы не ослышались. Семи смертных заповедях. Почему семи? – спросите. А потому что мозг человеческий так устроен, что любую систему больше чем из семи элементов воспринимает с трудом. Это вам любой психолог подтвердит. Спросите: в таком случае, почему смертных? А потому, что каждая из заповедей такой безусловный и общезначимый закон определяет, что тому, кто ее нарушит – смерть! Ну, или что похуже… И грех в таком случае остается всего один – нарушение заповеди. Любой! Потому что заповеди у нас будут отборные – буквально! – из библейских заветов, из статей уголовных и прочих категорических императивов отобранные. Кто же будет отбором этим заведовать? – в третий раз спросите вы меня…

      Самаритянин ободряюще улыбнулся в зал, как бы призывая кого-нибудь задать вопрос вслух. Зал пришибленно молчал. Я ковырял мизинцем ухо, изгоняя из черепа отголоски «ударной волны».

      – Да мы же с вами и будем, – сам себе ответил самаритянин. И дальнейшее выступление повел в той же вопрос-ответной манере, не ожидая уже от зала ни помощи, ни провокаций. – Скажем, убийство – грех? – Насупил брови и кивнул. – Конечно! Бесспорный грех. Причем виновным в убийстве мы признаем кого? Того. кто курок спускал? Или того, кто заказ сделал? Или того, кто знал, да смолчал? А?

      – Действием или бездействием, – мазнув взглядом потолок, чуть слышно произнес писатель. – Как это свежо!

      – Это я к тому, что сами заповеди за две тысячи лет не то чтобы совсем устарели, но в легком пересмотре нуждаются. Вот, скажите мне, чревоугодие – грех? Или наследие голодного прошлого? Оттуда же и посты. Не те, что на дорогах, голодные посты. Нечем было мужику кормиться весной: старое подъели, нового урожая еще ждать и ждать – вот и выдумали пост богоугодный. Очищение организма голоданием. В то время как настоящее очищение – запомните это! – достигается только покаянием. Искренним покаянием и прощением. Судите сами! Тот, кто ест без меры, делает этим плохо только себе. Если, конечно, пищу не у голодных детей отбирает, но это уже другой коленкор. Так что ж, каждый, кто поесть любит уже и грешник? Или как? Значит, убийство записываем, а чревоугодие долой, – подвел промежуточный итог самаритянин и возложил руки на свое неслабое, в сущности, чрево. – Кто согласен, прошу проголосовать.

      Руки некоторых зрителей послушно потянулись к потолку. Я лично воздержался. Маришка опять вытянула ноги к самой сцене и закрыла глаза. Но, кажется, слушала внимательно.

      – Принято! – возвестил самаритянин и утвердил решение символическим ударом в большой барабан, чем усилил собственное сходство с аукционистом.

      – Пойдем дальше… Кто-нибудь знает, как соединить в одно грех лености и заповедь «почитай отца твоего и мать твою»?

      Вопрос был задан таким тоном, каким охотник на сцене ТЮЗа спрашивает восторженную малышню: «Дети! Куда побежал волк? Туда? Или туда?» Чувствовалась во всей этой игре какая-то фальшь. Мне сразу стало неинтересно.

      Я и в детстве, кстати сказать, волка ни разу не заложил.

СКАЧАТЬ