от тех, кто уважал папу за его добрые дела, а их, добрых папиных дел, было очень много, и никто не верил, что папа враг народа. Были, правда, и негодяи и продажные, и просто слабые люди, которых набрали в свидетели под угрозой тюрьмы. Мы посчитали их по количеству голов (22!), когда они в бортовой машине ехали на судилище. Мы с мамой оставили Борю и Колю у тёти Шуры и пошли в Караганду. Дождь лил не переставая. Транспорта не было, лжесвидетели, опустив головы и не глядя на нас с мамой, проехали мимо. Кто-то из них сказал, давайте возьмём, но его тут же «успокоили». Мы с мамой промокли до нитки. Зайдя за угол здания суда, поняв, что никого нет поблизости, сняли платьишки, отжали, встряхнули и на себя. Вот и солнышко появилось, становилось жарко, мы обсохли. Тётя Шура мне строго-настрого наказала читать молитву, не переставая, я запомнила её на всю жизнь. А молитва простая, добрая: «Шёл архангел Михаил через тридевять земель. Нёс архангел Михаил на голове крест и евангелие. Если кто-то хочет обидеть моего папу, наведи, Господи, страх на их глаза, не дай совершить злое дело». Молитву эту я шептала, пока не увидела папу. Его вели к зданию суда. Мы попытались подойти к нему, но нас не подпустили. Папа тихо сказал, даже не взглянув на свою любимую Лёлю: «Береги детей». Все вошли в комнату. Мама умудрилась вместе со свидетелями просочиться в зал заседания. У дверей стояли конвоиры с винтовками. Я попыталась пройти, они вдруг скрестили винтовки передо мною. Не знаю, как всё получилось, но я отвела винтовки со словами «Я дочь и горжусь своим папой». Они, простые люди, меня поняли, и я оказалась в зале суда. Слышала жалкий лепет свидетелей, которые путались в показаниях; с теми, кто пытался не говорить плохо о папе, тут же грубо пресекали. Я, 12-летний ребёнок, и то понимала, что идёт намеренное оболгание. Папа сидел молча, на нас с мамой не смотрел и внимательно слушал всех. Наконец, ему дали слово. Как он говорил! Ораторский талант! Об этом мы не догадывались. Он убедительно доказывал ложь, клевету, искажение фактов лжесвидетелями. Адвоката не было. Оказалось, он понял, что «дело сфабриковано» настоящими врагами советской власти, и просил папу обойтись без него, т.к. у него семья, тоже трое детей, что иначе его ждёт судьба папы – тюрьма. И папа отказался от защитника. Он выступал с достоинством, убедительно, но физиономии судей были каменными. Огласили приговор: 25 лет по статье 58 (враг народа), с поражением в правах на 5 лет (то есть без права голосования), без права занимать руководящие должности (ещё 5 лет), без права проживания в крупных городах Советского Союза (тоже 5 лет). У мамы не было сил что-либо произнести, она была в обмороке, но врача не стали вызывать, мимоходом бросили: «С ней дочь». Как мы шли обратно – один Господь видел. Мама то кричала, то теряла сознание, я тащила её на себе, она падала, я ложилась рядышком и шептала: «Мамочка, пойдём, нас ждут наши детки маленькие, они, наверное, голодные и без нас не кушают, они нас ждут». Я гладила её личико,
СКАЧАТЬ
