Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.. Н. Ю. Сухова
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в. - Н. Ю. Сухова страница 23
Название: Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.
Автор: Н. Ю. Сухова
Издательство: ПСТГУ
Жанр: Религиоведение
isbn: 978-5-7429-0701-5
isbn:
К разработке методов богословия лишь приступали: главным на этом этапе было преодоление плена старых латинских систем и форм. Попытка Устава 1814 г. активизировать богословскую мысль «практическим» богословием и преодолеть формулы «классических» книг имела результаты, но проявлялись они медленно[170]. Осваивались новые системы и методы, также западные, по преимуществу немецкие, но при этом разрабатывался самостоятельный богословский понятийный аппарат.
Многое значил .язык преподавания. Вопрос о переходе на русское чтение богословских лекций долго оставался проблемой. Латынь в академиях удалось потеснить уже в 1819 г.: было позволено преподавание богословия и на латыни, и на русском языке, по усмотрению ректора[171]. Хотя в 1825 г. было принято решение о возврате в преподавании богословия к строгой латыни и латинским «классическим книгам», новое латинское пленение русского богословия было недолгим и не строгим, и уже в начале 1830-х гг. во всех академиях богословие читали в основном на русском языке. Но русский научный язык строился на западной основе, поэтому заимствование и адаптация терминов долго составляли проблемы русской богословской науки[172].
Новизна проявлялась не только в языке: в академиях богословские лекции начали читаться по-новому, постепенно преодолевая схоластическую отвлеченность. Лекторы догматического богословия стремились к историческому изучению догматов в церковном предании, в лекциях по герменевтике и обличительному богословию появилось критическое направление[173]. Привычные отвлеченно-формальные темы текущих и курсовых сочинений сменялись иными, представляющими больший исторический или жизненно-церковный интерес. Но появление элементов критического анализа в научных сочинениях преподавателей и студентов вызывало неоднозначную реакцию начальства[174]. В 1830-50-х гг. духовные академии и академическое богословие неоднократно подвергались обвинениям в либерализме, неологизме, протестантизме, что отражалось и на отношении к профессорам академий и их выпускникам, и на судьбе богословских сочинений[175]. Академическая наука шла на риск и делала себя часто уязвимой для критического взгляда: лекции, составляемые с использованием иноконфессиональных богословских и церковно-исторических трудов, на первых шагах невольно испытывали на себе их влияние.
Таким образом, за полувековой период богословский академический курс претерпел значительные изменения. Требовалась его систематизация, более четкое определение структуры учебного богословия, более основательная постановка новых богословских наук, определение их задач, круга источников и методов преподавания, более четкая русская богословская терминология.
Особой проблемой СКАЧАТЬ
См. рассуждение святителя Филарета (Дроздова) в письме графу В.П. Кочубею от 11 декабря 1827 г. о введении «деятельного богословия», как отличительной черте реформы 1808–1814 гг.:
Лекции по Священниму Писанию в СПбДА читал по-русски архимандрит Филарет (Дроздов) (1812–1819 гг.) и его ученики, но в догматике долго не оставляли латыни. В СПбДА с 1819 г. ректор архимандрит Григорий (Постников) повел активную борьбу за преподавание богословия на русском языке, придавая особое значение самостоятельно составленным лекциям, более живым и понятным. Архимандрита Григория обвиняли в упрощении академического богословия, но его бывший учитель, святитель Филарет, при ревизии СПбДА в 1819 г., высоко оценил лекции ректора по богословию и рекомендовал их издать. Это помогло решить дело положительно. См.:
По словами святителя Филарета, в 1825 г. «начался обратный ход, от общевразумительного учения к схоластицизму». К 1851 г. проблемой стало плохое знание студентами академий латыни, и ее пришлось ввести в качестве отдельного предмета преподавания. Но постановление ДУУ 1851 г. запрещало воспитанникам духовных академий употреблять иностранные слова вместо русских (церемония, процессия, форма, характер, факт, интерес, результат, дисциплина, фактически, оппозиция и т. д.) См.
Историческое изложение догматического богословия проявилось уже в лекциях ректоров КДА архимандрита Иннокентия (Борисова) (1830–1839) и архимандрита Димитрия (Муретова) (1841–1850) и уже не уходило из академических лекций, находя сторонников в каждом поколении академических богословов (хотя не всегда хронологический подбор свидетельств догматических истин от Писания и Предания действительно представлял собой «историческое изложение»). Позднее в КДА ярким выразителем этого направления стал архимандрит Сильвестр (Малеванский) – с 1857 г. бакалавр, а с 1862 г. профессор богословия и инспектор академии.
Критическое направление стало заметно уже в лекциях А.И. Капустина (в монашестве Антонина), читавшего в КДА лекции по богословским наукам, в основном по герменевтике и обличительному богословию, в 18451850 гг. с помощью анализа самых иногда общих и общепринятых понятий и научных терминов он старался возбудить живую мысль и аналитические способности студентов.
Так ректора КДА архимандрита Иннокентия (Борисова) подозревали в вольномыслии и сочувствии к «неологизму». См.:
Был уволен в 1835 г. с обвинением «в неправославном направлении» профессор СПбДА протоиерей Г. Павский, была осуждена за «протестантские тенденции» «Церковная история» бакалавра СПбДА С. Красноцветова, покинул СПбДА протоиерей Ф.Ф. Сидонский, пытающийся – удачно или нет – провести в своем курсе новую идею «генетического» построения догматического богословия. Обвинения преследовали академии и в дальнейшем: в столичных высших церковных кругах в 1850-х гг. усматривали те же тенденции в лекциях по истории Церкви профессора МДА А.В. Горского, к его большому огорчению.
В 1837 г. вышло постановление Синода, предостерегающее от «худого направления» в преподавании всеобщей истории в академиях: односторонней критики, произвольного философствования, политического направления. См.: