Название: Жидкий Талмуд – 25 листков клёна
Автор: Полина Игоревна Amparo
Издательство: АСТ
Жанр: Книги о Путешествиях
isbn:
isbn:
Сэнсей оставил в комнате свечу и книгу. Помню книгу до каждого слова – и иногда нашёптываю блестящие в сознании строфы. Ни листка – ни карандаша; только вода и заварка чая фруктового.
Хрусь: ключ разъединил меня с миром, – чем больше лет проходит, тем иначе понимаю, кого – и от кого – запер и спас Сэнсей. Мрак поднял утомлённого – и отнёс за берега объяснимого, где открыть глаза – подвиг, а прыгнуть навстречу звёздам – больше чем греза.
Сэнсей обучил молчанию – «Каждому – и лучшему оратору – никогда не поздно заткнуться», – и мы безмолвили, месяцами, днями, – и промежутками вне рамок: ведь день – не промежуток от вспышки до угасания, – бесконечность вероятности.
Мне предстояло многое – и самая малость: преступить себя, расквитаться с прошлым и уйти незапятнанным, по лестнице собственных произведений, пересмотреть мир и узнать, отчего Сэнсей принял меня, выслушал, погрузил в безмолвие и направил в дерби – куда, не будь у меня мечта, зайти бы не решился. Рассвет и Закат играли в салочки – и заглядывали в окно: ученик подносил свитки на сожжение, наставнику бесстрастному. Сэнсей расстелил для меня занавес огня – и прошли годы прежде, чем рука мечтателя соприкоснулась со светом звезды-путевода, – годы, что вспоминаются лучшим из снов, годы у лучшего, Наставника.
***
Глава Вторая – Мышонок
Просыпались вечером – готовили чай, и занимались: шесть часов чтения и написания, восемь часов музицирования и совершенствование тела. Сэнсей обучал медитации – слову неподходящему – единению и подчёрпыванию с энергией Земли: когда сухожилия расслабляются и примыкают к нитям, окутывающим мироздание. Иногда уделяли одному себя больше чем иному, – и болезнь сбила меня с ног, вновь.
Сэнсей рассказывал, было время – когда путешествовал собирателем историй и наткнулся на девушку, продававшую свою жизнь, – и не понимает по-прежнему, сколь ловка продавшая себя – но пленившая собирателя историй. Сэнсей не был жёсток, не был груб, – взгляд рассеивал усталость и направлял, – а кости болели от тренировок и непривычности посадки. Мне нездоровилось неделю: кости окаменели и противились движению; судороги сквозили беспокойства сна; жар ссеивался всюду – а рассеиваться отказывался.
Ангина способствовала молчанию – но что красноречивее омытого СКАЧАТЬ