Гулящие люди. Соляной бунт. Алексей Чапыгин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ блины, оладьи, студень глотают, утирают мокрые рты и лица шапками. Ворот у многих распахнут, болтаются наружу медные кресты на гайтанах, иные шутят о крестах наружу: «Крест мой овец пасет!» Пытошные башни многим знакомы, разговор о них не умолкает. Никон государит немилостиво, при нем еще крепче пытают, а царь на войне с Польшей[47].

      – Куда ни ставь башню, хоша на гору Синайскую, – пытка однака!

      – Никон нам рай уготовал, патриаршу палату подновил, кельи пристроил!

      – Подвалы под палатой изрыл, там жилы тянут!

      – В хомутах железных народ гнут!

      Вместе с влагой воздуха к ушам толпы липнет колокольный звон. Шапки с голов сползают, люди крестятся.

      Отдачи дневных часов еще не было, но уже прошла в Кремль новая смена стрелецкого караула, а на Красной площади и у Спасского моста толпа гуще, озорнее и шумливее. Народ московский вслед за патриархами исстари говорит: «На Спасском крестце до поздня часа безместные попы торгуют молебнами!» Близ церкви Покрова (Василий Блаженный) чернеет сумрачной крышей патриарша изба[48] – канцелярия безместных попов. В ней всем попам, служащим по найму, кроме попов подсудных, призванных в Москву за грабежи и буйства, дается разрешение служить – знамя, всякому, в ком есть надобность в попе, на дому. За знамя идет с попов плата в десять денег, а с иного, просто смотря по достатку, и не меньше трех алтын. Но приезжие попы и игумны озорны, всегда полупьяны от бродячей жизни в большом городе, они все «никому же послушны», иначе своевольны – в патриаршу избу не идут, знамен не берут, а, увидав того, кто нанимает попа, подымают меж собой шум и драку:

      – Эй, хрещеный! Памятцу твою беру и шествую в дом твой!

      – Борзо чту синоди-ики! Синоди-ики. Плата на дому по сговору, с хлебенным и питием!

      Мохнатый от заплат на рясе, схожий на медведя, лезет поп. Кто не посторонился его, тот либо в грязь упал, или получил ссадину на лбу… Длинные, с седыми клочьями, волосы попа прижаты железной цепью наперсного медного креста тяжелого, будто на веригах. Таким патриарх воспрещает держать крест в руке или носить на груди, крест должен быть носим на торели, то и на блюде. Только на Спасском крестце и патриарха не слушают. Поп, сокрушая толпу, басит замогильным с перепоя голосом:

      – Чуйте меня, православные! Худое, гугнивое пенье не избирайте, то разве попы? Они же комары с болота. Меня, попа Калину, наймуйте, я когда пою в храме, то свечи меркнут!

      Озлясь, попы отвечают Калине:

      – Разве ты поп?

      – То, крещеные, убоец с большой дороги – явлен в Разбойном приказе[49].

      – Паситесь его, он везен в Москву с приставы!

      А там по краю того же Спасского оврага под большим хмелем трое велегласно поют о кабацком житии:

      – «Пьяницы на кабаке живут и попечение имут о приезжих людях – како бы их облупити и на кабаке пропи-и-ти!..

      И того ради приимут раны и болезни и скорби много-о…

      Сего ради приношение их Христа ради приимут от рук их денежку и две денежки и, взявши питья, СКАЧАТЬ