Гулящие люди. Соляной бунт. Алексей Чапыгин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ оно явно, продавалось книжниками из-под полы тайно, а потому и за гроши. Тут же покупались сказки «Бова Королевич»[44], с фряжского переложенные, и другие. На мосту всегда шумела, толкалась толпа от раннего утра и до отдачи дневных часов. По мосту в возках не ездили, разве что редко проедет царь верхом или важный боярин. Толпу разгоняли стрельцы, лавки тогда запирали. А дальше моста, если убрать толпу, за площадью Красной ряды полукругом, и видно в каждой лавке, кто чем торгует: на виду покупателя развешаны сукна, сбруя, образа и утварь церковная, парча, позументы с бусами, канитель и кружево золотное для обшивки сарафанов и кафтанов боярских.

      За первым рядом, лицевым, – второй и третий, там торгуют рыбой, мясом и курями, а еще дальше вглубь – колокольный, каретный и лапотный ряды. Сегодня, как всегда, в стороне, прячась за углами лавок, стоят подкрашенные бабы, пестро одетые и чаще хмельные, у каждой такой во рту закушено по кольцу. У одних с бирюзой, у иных со смазнем[45] голубым или алым.

      К таким торговкам подходят только мужчины, женщины, проходя, косятся на них, плюют в их сторону, а какая не удержится, то и ругнет:

      – Бесстыжие!

      – Лиходельницы!

      Связываться с такими бабами боятся. Драться умеют хорошо, а пуще того матерным лаем устыдят. Мужчины, подходя, говорят тихим обычаем:

      – Молодка, продаешь кольцо? – Кольцо изо рта исчезает, оно либо на пальце блестит, или зажато в ладони.

      – Прода-ю-с.

      – Сколь дорого?

      – Тебе как – с медом хмельным ай насухо? С медом-то за сласть полтина!

      – Буде четыре деньги.

      – Тогда без сласти… Тишае иди… я догоню!

      В толпе продираются скоморохи, медведя волокут на цепи с кольцом за губу. Кто из потешников с козьей, иной с бараньей харей.

      К скоморохам пристают из толпы, смеются:

      – Плясать ноги есть, сыграть – ни, всю вашу музыку патриарх Никон за Москвой-рекой на болоте пожег.

      – Пущай жгет! На губах сбубним.

      – На гребне чесальном посвищем!

      Кто-то, злобясь на патриарха, кричит, чтоб многим дошло в уши:

      – Никон, братие, не то скомрашью кабацкую музыку сжег, он летось святые иконы в церкви поколол да огню предал!

      – Иконоборец!

      – Иконам указал глаза прободать да по Москве носить окалеченные!

      – Истинно! Зрели сие, плакали люди, глядючи.

      – Ужо сыщется ему от Бога.

      – От людей не пройдет тоже!

      – Берегись, народ! Уши есть, Фроловска[46] пытошна за мостом!

      – Эй, гляньте, – бирюч.

      – Чуйте его, не шумите гораздо!

      Четверо стрельцов приказу Кузьмина в голубых кафтанах батогами разгоняли толпу, очищая дорогу бирючу. Бородатый бирюч, в шапке шлыком, загнутым за спину, в мухтояровом зеленом кафтане, бьет палкой СКАЧАТЬ