Репрессированный ещё до зачатия. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Пора без митинга откланиваться.

      Перебив председателя, спешу аврально покаяться на прощание:

      – Извините… Что поделаешь… «У каждого лилипута есть свои маленькие слабости». Я искренне признателен за все ваши замечания. Я их обязательно учту при радикальной переработке дипломной! – и быстренько закрываю дверь с той стороны.

      Вылетел рецензент.

      На нём был новенький костюм. Но не было лица.

      – Что вы натворили! Теперь только через год вам разрешат защищаться… Не раньше… Даже под свечками![61] Ну… Через два месяца. Вас запомнили!

      – Океюшки! Всё суперфосфат! Приду через два дня.

      В «Канцтоварах» я купил стандартную папку.

      Какая изумительная обложка!

      Главное сделано.

      На всех парах лечу в бюро добрых услуг.

      – Мне только перепечатать! – с бегу жужжу машинистке. – Название ещё изменить. «Мой фельетон» на «Наш фельетон». И всё. Такой вот тет-де-пон.[62] Спасите заочника журналиста!

      Машинистка с соболезнованием выслушала исповедь о крушении моей судьбы:

      – Рада пустить в рай, да ключи не у меня. Сейчас стучу неотложку. Только через месяц!

      С видом человека, поймавшего львёнка,[63] я молча положил на стол новенькую-преновенькую хрусткую десятку.

      – Придите через три дня.

      Положил вторую десятку.

      – А! Завтра!

      Достал последнюю пятёрку.

      – Диктуйте.

      На этом потух джентльменский диалог.

      Через два дня вломился я на защиту.

      Однокашники хотели казаться умными, а потому, дорвавшись до кафедры, начинали свистеть, как Троцкий.[64]

      Я пошептал Каменскому:

      – Следи по часам. Чтобы разводил я алалы не более десяти минут. Как выйдет время, стучи себя по лбу, и я оборву свою заунывную песнь акына.

      На кафедре чувствуешь себя не ниже Цицерона.

      Все молчат, а ты говоришь!

      Нет ничего блаженнее, когда смотришь на всех сверху вниз, а из них никто не может посмотреть на тебя так же. И если кто-то начал жутко зевать, так это, тюха-птюха плюс матюха, из чёрной зависти.

      Что это фиганутый Каменский корчит рожу и из последних сил еле-еле водит пальцем у виска, щелкает?

      Догадался, иду на посадку:

      – Мне стучат. У меня всё.

      Председатель улыбнулся.

      Я не жадный.

      Я тоже ему персонально улыбнулся по полной схеме. Для хорошего человека ничего не жалко.

      – Вы мне нравитесь! – пожимает он мне руку.

      Как же иначе?

      Крутилка

      В «Молодом коммунаре» я гегемонил отделом сельской молодёжи «Колос».

      Под моей рукой был лишь один литраб.

      Да СКАЧАТЬ