Репрессированный ещё до зачатия. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

      1959. Ноябрь.

      Муж, наденный в стогу (История с историей моего первого фельетона)

      Жизнь развивается по спирали и на каждом витке искрит.

      Врач зайдёт, куда и солнце не заходит.

      Вдруг слышу: «Осторожно! Двери загса закрываются!..» Я еле выскочить успел!

      В вид из нашего редакционного окна влетел на взмыленной кобылёнке с подвязанным хвостом молодой здоровяк, навспех привязал её к палисадной штакетине и через мгновение горой впихнулся к нам в комнату.

      – Кто из вас главный? – в нетерпении крикнул он.

      В комнате нас куковало трое. Все мы были рядовые газетчики. Но в душе каждого сидел главный. Да кто ж признается в том на миру?

      Все мы трое аккуратно уткнулись в свои ненаглядные родные бумажульки.

      – Так кто ж тут главнюк? – уже напористей шумнул ездун.

      Мы все трое побольше набрали в рот воды.

      Воды хватило всем.

      Мы сидели в проходной комнате.

      За нашими спинами была пускай не Москва, но всё же дверь к главному редактору.

      На шум важно вышла из своего кабинета наша редакторша.

      Мы все трое уважительно посмотрели на неё.

      И тем без слов сказали, кто в редакции главный.

      – А что случилось? – деловито спросила Анна Арсентьевна.

      – Да вот! – щёлкнул парень себя по сапогу кнутовищем.

      – Пишите про эту гаду… Не то я эту чичирку захлещу кнутом. Вусмерть! Иля… Знакомыши подзуживают меня: «Да сорганизуй ты ему кислоту в хариус! Сразу перестанет липнуть к сладкому женскому вопросу!»

      – А вот всего этого, погорячливый, не надушко, – флегматично подсоветовала Анна Арсентьевна. – Не то вас посадят.

      – Тогда скорейше пишите! Сеструха пришла к нему с зубами! А он её чуток не!.. Ну гад же!

      – Можете не продолжать, – поморщилась Анна Арсентьевна. – Мы знаем, о ком вы… Это наша всерайонная зубная боль…

      Тут Анна Арсентьевна повернулась ко мне.

      – Это о Коновалове. Выслушайте, Толя, парня и пишите фельетон.

      – Я ж младше всех в редакции! – в панике выкинул я белый флаг. – И я не написал ещё ни одного фельетона!

      – Вот и напишите первый.

      Я зачесал там, где не чесалось.