Птицы жизни. Александр Стесин

Чтение книги онлайн.

      – Да брось ты, Эрик, какое предательство? Столько лет прошло.

      – Сколько б ни прошло, все равно. Ты, по-моему, не из отходчивых. Но могу тебя утешить: в две тысячи втором или, может, две тысячи третьем году я присутствовал при ритуальном сожжении книги «Надеемся, скоро».

      – Это как?

      – А так. Чандлер озлился, напился, сказал, что, раз книгу никто не покупает, ей незачем существовать, и сжег весь тираж. Литературное аутодафе. Это было очень зрелищно. Кажется, единственный уцелевший экземпляр остался у меня. Но я ее потерял, когда мы с Челси были в Никарагуа.

      – Чем же он теперь занимается?

      – Кто? Чандлер? О, это тоже интересно. Он женился на польке и уехал в Краков. Уже семь лет как. Представляешь, работает там в университетской библиотеке, занимается архивистикой. Стихами не балуется. И, судя по письмам, вполне счастлив.

      – А Маниери?

      – Про Маниери ничего не знаю. Я думал, ты знаешь.

      Я попытался восстановить в памяти образ Мэтта Маниери: внушительная мускулатура, квадратная челюсть, нос с широкими крыльями, стрижка «бобрик». С виду скорее морской пехотинец, чем студент литературного факультета. Он был заядлым охотником, по выходным ездил в заповедник Аллегейни и привозил оттуда всевозможную пернатую дичь. Куропатки, фазаны, рябчики, перепела, дрозды, бекасы, вальдшнепы, дикие утки, лесные голуби. Уже не птицы жизни, а голландский натюрморт. Половину комнаты, которую Маниери делил с Чандлером, занимал морозильный ларь. Дверь морозильника украшала наклейка с чеканным профилем римлянина, облаченного в индейский головной убор из орлиных перьев. Подпись: «Сенека». Спросив о значении этой забавной эмблемы, вы узнавали, что в жилах Маниери течет кровь индейского племени сенека и он гордится этим даже больше, чем своим родством с писателем Эрнестом Хемингуэем («дядей Эрни»). К приходу гостей охотник Мэтт извлекал из вечной мерзлоты тушку фазана или дикой утки подобно тому, как коллекционер вин достает из погреба драгоценную бутылку. Методично ощипывал, жарил на общежитской плите, предлагал отведать. Мы набрасывались на добычу, запивали ее чем придется и разглагольствовали о высоком. На подоконнике выстраивался манхэттенский горизонт пустых бутылок. Маниери морщил лоб, стараясь ухватить нить беседы. Он не был силен в застольном дискурсе, зато метко стрелял, вкусно готовил и писал неплохие стихи. Где он теперь?

      – Про Маниери ничего не могу тебе сообщить, зато вот: помнишь ту польку, с которой у тебя была любовь на четвертом курсе?

      – Урсулу? Помню, конечно. Ярая поклонница фильмов Анджея Вайды и умеренная поклонница моего литературного таланта. Уж не хочешь ли ты сказать, что это на ней женился Чандлер?

      – Ну нет,– поморщился Эрик, – это было бы совсем литературщиной. Но с твоей Урсулой тоже любопытная история вышла. В какой-то момент она вбила себе в голову, что ей нужно срочно завести ребенка. И кинула клич: ищу оплодотворителя. Просто и ясно. Девушка она, конечно, интересная, но такая решительность кого хочешь спугнет. В конце концов, СКАЧАТЬ