Плюс минус 30: невероятные и правдивые истории из моей жизни. Леонид Якубович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в полутемном подъезде приняли ватин за мех. Ну, ошиблись люди, бывает.

      Бабушка моя, ни слова не говоря, потеряла сознание и навзничь рухнула на этого, с ножом. И оба они с маху опрокинулись на стоящего внизу второго. То есть, значит, бабушкины сто десять плюс этого килограммов восемьдесят.

      В результате, как потом установили, у одного сломана рука и два ребра, а у другого тяжелая черепно-мозговая травма.

      Единственно, кто не пострадал совершенно, была Анна Львовна, которая выползла из подъезда на улицу и вызвала милицию.

      Много лет потом у нас хранилась грамота «За задержание особо опасных преступников», подписанная зам. министра НКВД Кругловым.

      Дед мой, Семен Цезаревич Шенкер, был тот самый тип людей, с которых Бабель писал «Одесские рассказы». Он был совершеннейший Шенкер везде и во всем! У него были бездонно-голубые глаза в прямом и переносном смысле этого слова. И всю свою жизнь он и прожил на этом «голубом глазу».

      Дед свято верил во все, что пишут газеты и о чем говорит радио. И все мое детство прошло под бесконечные споры отца с дедом по поводу всего, что творилось за окном!

      Дед в шестнадцать лет, в 1914 году, ушел добровольцем на фронт, был ранен, попал в австрийский плен, бежал, был пойман, опять бежал, был вторично ранен и, наконец, еле живой добрался до своих.

      И вот представленных к наградам выстроили на плацу, и какой-то «Их высокопревосходительство» стал вручать награды.

      Он шел вдоль строя, останавливался, спрашивал фамилию, одобрительно кивал головой, адъютант подавал орден или медаль, и он лично прикреплял его к груди награжденного.

      Так он дошел до деда.

      Спросил фамилию.

      Дед сказал: «Шенкер!»

      Их превосходительство удивленно спросили: «Как?»

      Дед повторил.

      Высокий чин поморщился, обернулся к адъютанту и сказал: «Чтоб это было в последний раз!»

      Сунул деду медаль «За храбрость» в руку и пошел дальше.

      С дедом, удивительно добрым, тихим и застенчивым человеком, как утверждали все окружающие, было невероятно трудно жить. В этом нет противоречия. К концу жизни он был уже тяжело болен, у него была водянка и пошаливало сердце, но, как и всю жизнь, он никогда и ни о чем никого не просил. Никогда и ни о чем! Он был уверен, что как есть, так и надо! И это было невыносимо.

      Мать, к примеру, приходила с работы:

      – Дедуля, ты ел что-нибудь?

      – Да, не волнуйся, пожалуйста!

      – Что ты ел?

      – Там на кухне в кастрюльке суп, я его похлебал немножко…

      – В какой кастрюльке?

      – В синенькой, на подоконнике.

      – Боже мой! Это не супчик, это я поставила мочалку отмокать!

      Врача ему мы вызывали вечно тайком, делая вид, что это материн товарищ по работе пришел в гости.

      При этом, как рассказывала мать, он был потрясающий «ходок».

      Раз СКАЧАТЬ