Плюс минус 30: невероятные и правдивые истории из моей жизни. Леонид Якубович

Чтение книги онлайн.

      Синей не хватило даже на курточку.

      Причем не осталось даже лоскутка! Ни от той, ни от другой!

      Все это мелочи. Успех был грандиозный! Но дело даже не в этом. Наверное, нет, даже наверняка с этого представления я заболел театром!

      И тут начинается «во-вторых».

      Я записался в Народный театр ЗИЛ. Тоже совершенно случайно. Нет, не в театр случайно, а в театр Завода им. Лихачева.

      Я шел с тренировки и увидел объявление о наборе в школу-студию.

      И я пошел и записался.

      Несмотря на звание «Народный», это уже был театр в полном смысле этого слова. И при нем была школа-студия, где нам преподавали сценическую речь, танец, фехтование и все такое прочее, как в любом театральном училище. Руководил театром Сергей Львович Штейн, в те времена главный режиссер Театра имени Ленинского комсомола! А танец мне преподавала Кира Прошутинская. Кира Александровна, как все ее звали. Кира, с которой мы дружим уж страшно сказать сколько лет!

      Что сказать – в этом театре играли Лановой, Земляникин…

      Все свободное время я жил в театре! И тогда, и сейчас я люблю запах кулис, я люблю эти маленькие гримерки, я люблю учить роли и я боготворю сцену!

      Я пропадаю в придуманной атмосфере настолько, что иной раз просто забываю, кто я есть на самом деле. Профессионалы говорят, что так нельзя. Понимаю, но…

      Мои первые роли – в спектаклях «Кондуит и Швамбрания» и «Овод».

      Первый выход на сцену прошел без эксцессов, да и роли там не было. Я сидел в классе вместе с другими «учениками» – и ни слова весь спектакль.

      Зато в «Оводе» у меня настоящая роль. Маленькая, но роль! Со словами!

      Я изображал «Джибанса – слугу в доме Бартонов», так значилось в программке.

      Сцена, придуманная Сергеем Львовичем, представляла собой высокий станок с широкой лестницей вниз на пол сцены, граничащий с рампой, за которой была оркестровая яма.

      В конце первого акта я должен появиться на станке, в колете, штанишках, берете с пером и с подсвечником. Я должен был выйти и сказать сидящему в кресле Василию Семеновичу Лановому, который играл Овода, следующее: «Господ нет дома, сэр! Барыня просила передать, что она просит вас зайти к ней, когда она вернется!» И все!

      Был полный зал. Во втором ряду сидела вся семья – мои папа, мама, дед, две бабушки и тетя с сестрой!

      И я вышел. И я пошел по станку с подсвечником в руке. И Овод поднял голову и посмотрел на меня.

      И я сказал: «Господ нет дома, сэр! Ба…»

      Больше ничего сказать я не успел, потому что сделал лишний шаг и с грохотом покатился вниз по ступенькам, прижимая к себе подсвечник! Последнее, что я увидел, прежде чем рухнуть в оркестровую яму, был багровый от смеха Овод.

      Зал, как обычно, решил, что так и надо, и даже поаплодировал моему мастерству.

      Ну, и в-третьих, в седьмом классе я влюбился. Любовь моя, как и вся моя дальнейшая СКАЧАТЬ