Так не бывает, или Хрен знат. Александр Борисов

Чтение книги онлайн.

      – Ну, сейчас я водички поставлю.

      Она и сегодня помоет мне шею тёплой водой. Я могу помыться и сам, под умывальником, но не буду этого делать. Пусть все идёт, как идёт. Зря я, что ли, уроки учил? Мне важней выяснить главное – настоящий этот мир или нет? Что это за время, в котором мы сейчас существуем? А самое главное – куда подевался я? Ну, я… это точно такой же мальчишка, но немного другой. У него не болит память о будущем.

      – Бабушка!

      – Аю? – ласково спрашивает она.

      Я чуть не спросил: «Почему ты не чувствуешь, что меня подменили?» Но вовремя спохватился:

      – Бабушка, а какая она, душа?

      В этом вопросе всё: помнит ли она свою прежнюю жизнь, нравится ли ей новый памятник из белого мрамора, правда ли, что на Пасху умершие навещают свои дома?

      Для неё это, кажется, перегруз. Бабушка садится на стул, складывает руки на фартуке.

      – Душа… это, внучек, котомка, в которую люди собирают любовь. У кого-то она большая, у кого-то не очень, у кого-то вообще одна видимость. Чем больше собрал, тем легче идти.

      – А почему тогда душа часто болит?

      Бабушка глядит на меня внимательно и серьёзно.

      – Есть, значит, чему болеть. Бывает такая боль, которая лечит.

      Я хочу ещё что-то спросить, но ей уже не до меня. В кастрюле закипела вода.

      – Ох, светает уже, а я тут с тобой калякаю языком! Сбегай, внучок, ставни открой да выпусти курей из сажка.

      К возвращению деда я сидел с помытой шеей и пил кипячёное молоко. Его покупал я. Точнее, не совсем я, а тот, кто ещё вчера завтракал за этим столом. Такое вот раздвоение личности. Один, оседлав тросточку, шкандыбает за пенсией, а в это же самое время другой его экземпляр идёт в магазин. Но память об этом факте осталась только у бабушки. Это она давала семьдесят две копейки, споласкивала трёхлитровый «битон». Бабушка здесь, молоко здесь, куда подевался тот, кто его покупал? Задать бы учителю природоведения эту задачку на сообразительность.

      – Ты ещё не одевшись? Смотри опоздаешь! – Дедушка входит в комнату и тоже садится за стол.

      И то правда, в школу же к восьми! По армейской привычке одеваюсь предельно быстро, и пары минут не прошло, а на мне уже синий костюмчик, голубенькая рубашка и красный галстук. Выскакиваю во двор. В спину несётся торжественный звук горна и девчоночий голос по радио: «Здравствуйте, ребята! Слушайте „Пионерскую зорьку!“»

      Лает Мухтар. За калиткой Витькино «У-р-р-р!». Сейчас спросит: «Арихметику дашь содрать?»

      Он именно так и спросил. И от этого у меня поднимается настроение.

      – Без базара.

      – Чё ты сказал?!

      – Дам, говорю. Только пойдём лучше дальней дорогой, не хочу вспоминать.

      Витька кивает. Он понимает меня с полуслова, если, конечно, не грузить его фразами из лихих девяностых. До этого времени он ещё не дорос.

      О будущем больше не думается. Хочется вдоволь СКАЧАТЬ