Переплетения. Зигмунт Милошевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Пан Хенрик нас покинул. Пожалуйста, не принимайте на свой счет. Не в первый и не в последний раз пациент внезапно отказывается от лечения. Особенно после такого интенсивного сеанса, как вчера. Надеюсь, пережитое подействует и ему станет лучше.

      Квятковская даже не вздрогнула. Каим пожал плечами. Барбара Ярчик, последняя из троицы – до недавнего времени четверки – его пациентов, взглянула на Рудского и спросила:

      – Это конец? В таком случае и мы можем идти домой?

      Терапевт отрицательно помотал головой.

      – Прошу вас на полчаса пройти в свои комнаты, отдохнуть и успокоиться. Ровно в десять соберемся в зале.

      Вся троица – Эузебиуш, Ханна и Барбара – закивали и вышли. Рудский прошел вдоль стола, проверил, не остался ли в термосе кофе, и налил себе полную чашку. Ругнулся – забыл оставить в чашке место для молока. Теперь у него был выбор – вылить или отпить. Он не переносил вкус черного кофе. Отлил немного в мусорную корзину. Добавил молока и встал у окошка. Смотрел на проезжавшие мимо автомобили и стадион на другой стороне улицы. Как эти позорники вчера снова умудрились проиграть матч, подумал он. Теперь им даже серебряных медалей не видать, не поможет и недавнее унижение «Вислы»[7], и победа со счетом 5: 1 две недели назад. Но, может, удастся, по крайней мере, завоевать кубок; завтра – первый полуфинал с «Гроцлином». Тем самым, которого «Легии»[8] ни разу не удалось победить за последние четыре года. Снова какое-то дьявольское проклятие.

      Он тихо засмеялся. Невероятно, как работает человеческий мозг, если у него хватает ума заниматься ситуацией в высшей лиге. Поглядел на часы. Еще полчаса.

      За минуту до десяти он вышел из трапезной и отправился в ванную почистить зубы. По дороге встретил Барбару Ярчик. Та взглянула на него вопросительно, видя, что врач идет в сторону, противоположную залу.

      – Я сейчас, – махнул он ей.

      Не успел он выдавить пасту, как услышал крик.

2

      Теодора Шацкого разбудило то, что обычно будило по воскресеньям. Нет, не головная боль с похмелья, не жажда, не потребность сходить по-маленькому и не солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь соломенные жалюзи; не дождь, барабанивший по крыше над балконом. Это была Хелька, его семилетняя дочка, запрыгнувшая на Шацкого с разбегу с такой силой, что кушетка из ИКЕА затрещала.

      Он открыл один глаз, и на него сразу упала каштановая кудряшка.

      – Видишь? Бабушка сделала мне локоны.

      – Вижу, – сказал он и отодвинул волосы с глаза. – Жаль, она тебя ими не связала.

      Поцеловав дочку в лобик, он скинул ее с себя, встал и пошел в туалет. Он уже был в дверях комнаты, когда с другой стороны постели что-то зашевелилось.

      – Набрызгай мне воды для кофе, – услышал он мурлык из-под одеяла.

      Концерт по заявкам, как и всякий выходной. Он сразу почувствовал раздражение. Проспал Шацкий десять часов, но чувствовал себя невероятно усталым. Он уже не помнил, когда это началось. СКАЧАТЬ