Казачья доля: воля-неволя. Лариса Олеговна Шкатула

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ накрыли праздничный ужин. Гриша осторожно, мать не любила разговоров за столом, подергал за рукав отца.

      – Батя, а почему ты всегда молишься Господу, чтобы простил тебе твои грехи? Это потому, что ты на войне много людей убивал?

      – Что значит, убивал? – рассердился отец. – Я воевал. А при этом, как известно, люди гибнут. С обеих сторон!

      Но Гришка как человек настырный на этот раз не собирался отставать.

      – Мы ничего про тебя не знаем. Даже перед хлопцами стыдно. Они спрашивают, а как твой отец воевал? Я ничего не могу им сказать. Вон Лехин батя всегда своим детям по вечерам рассказывает, как он на Кавказе служил, как во Франции с войском побывал… А тебе, что же, и рассказать нечего?

      Михаил Андреевич помолчал, машинально кроша в руках хлеб, но потом спохватился, смёл все крошки в ладонь и высыпал в рот.

      – Давайте, поедим, а потом сядем и поговорим. Пора и в самом деле вам уже не сказки слушать, а рассказы про дела казачьи, даже Гришка уже не маленький…

      – Миша, – неожиданно тихим голосом попросила его жена, – а, может быть, детям… не стоит об этом знать? Что ты удумал?

      – Стоит, – жестко сказал Гречко, берясь за ложку. – А то, что ж, я полжизни воевал, и мне теперь своего боевого прошлого стыдиться? Нет в нем ничего стыдного. Как говорится, воевал за отечество не щадя живота своего. За веру христианскую воевал. За царя-батюшку.

      И добавил, будто прекращая всякие рассуждения на эту тему.

      – Борщ у тебя сегодня, лучше и не бывает.

      Женщины унесли посуду, накрыли стол темной скатертью с кистями, и поставили перед каждым по стакану взвара.

      – Батьке – чтобы горло не сохло во время рассказа, – неловко пошутила Зоя Григорьевна, – а вам всем, чтобы спокойно слушали и не горячились.

      Взвар приятно холодил горло, принесенный из холодных же сеней и прогнал расслабленность от сытной еды.

      Семен чуть поодаль, пристроившись у небольшого столика, сосредоточенно зашивал уздечку портняжной иголкой с суровой ниткой, Люба принесла вышивание – она вышивала наволочку на диванную подушку, которую женщины почему-то называли «думкой». Может, потому, что лежа на ней, удобно было думать?

      – Где ты видела синего петуха? – хихикал над нею Гришка.

      Мать лишь неодобрительно покачала головой, а Михаил Андреевич добродушно пробасил:

      – Видать, кто-то голубоглазый вспомнился…

      – Митька, кто же еще! – заявил вездесущий Гришка и тут же прикусил язык от увесистой оплеухи сестры.

      – Ну, ладно, слушайте!

      Михаил Андреевич навалился локтями на стол, оглядывая свое семейство, которое уже приготовилось внимательно слушать его рассказ. Люба с Гришкой на топчане у печки. Девушка ради такого даже вышивать перестала. Семен снял со столика любимый мамин цветок – он цвел красными колокольчиками среди зимы – чтобы ненароком его не задеть СКАЧАТЬ