Баренцева весна. Оганес Григорьевич Мартиросян

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ надо судить, Сталина надо убить. Винсент усмехнулся, сунув сигарету за ухо.

      – Ходьба на ногах заменяет мне чай, – подумал он и прибавил скорость.

      Сел на сорок первое искусство.

      – Слова падают в меня, как в колодец. В сигареты добавляют коровью мочевину, – вспомнил слова из фильма, закурил, чуть не вырвало. – Надо бросать курить, надо рисовать и страдать, выпиливать фигуры из дерева, завязывать платок узелком.

      Он нарисовал на листе гору, взобрался на нее и спустился. Скатился на лыжах вниз. Выключил фантазию, как свет в комнате. Остался наедине со старением, смертью, забвением. Отсутствием, пустотой. Вещи и предметы отодвигались от него. Уходили, сбегали. На обратной стороне Подсолнухов он написал: внутренняя биография Ван Гога. Провел ладонью по лбу. Отломил кусок от своей болезни, поднес ко рту, откусил. Начал его жевать. Адский вкус, но из детства. Тоска в виде тапочек, он надел две тоски, затворил дверь, прошагал на кухню, сполоснул лицо, помыл руки, налил водки и сока, выпил, пришел в себя.

      – Как бы выразить мое состояние, но я обрастаю головой, она атакует тело, захватывает его. Будто бы все голова, сознание или ум. Тихо, тихо, – прошептал он, – ни слова про мою гениальность, ни слова про стаю ворон, про небо, пшеницу, ночь. Про золото в темноте. Так хорошо ничего не делать, а точнее изображать на картине сотворение мира, показывать весь путь, пройденный человечеством, от прибытия до конца.

      Винсент захотел уснуть, час пролежал в постели, не уснул, выпил таблетку, не помогла, взял сновидение, вызвал его, как в древности огонь и как теперь проститутку, съел килограмм железа, успокоил желудок, который ждал еду, будто мать дитя.

      – Сколько еще курить, не курить, спать, не спать, есть, не есть, пить, не пить.

      Винсент встал и сел за работу. Нарисовал Австралию. Через дорогу прыгали кенгуру. Они напоминали бумеранг, возвращаясь назад. Материк омывали воды. Виноделие поднималось над Мельбурном. Освещало его и жгло. Опаляло, светило, грело. Сок винограда тек. Люди стояли на улицах, задрав свои головы, и влага сочилась в их рты. Горячая, красная, белая. Винсент вспомнил, как много лет назад ему врезал пацан. Боли в то время не было. Боль обожгла сейчас, нестерпимо, мучительно. Зноем дыша, горя.

      – Тех, кто живет на первом этаже, давят живущие сверху. По улицам ходят люди с расплющенными чувствами и мыслями.

      Винсент достал книгу. Начал ее читать. Его интересовало не только что, но и как написано автором: что – это тело, как – это душа. Так казалось ему.

      – Надо есть и пить так, чтобы съеденное и выпитое становилось частью души, а не тела. Я здесь, а по городу бродят девушки, по улицам, по аллеям, к ним не подойти, в голове у них Сша, Франция, Канада, Италия, но такие, что если эти страны к ним подкатят, то получат отказ. В молодости я выбирал одну и подходил к ней, но не мог познакомиться, меня было слишком много, тысячи Винсентов стояли перед ней одной, она просто терялась, скашивала глаза, пытаясь всех охватить, но не могла. Плевала и уходила. Теперь я один, без попыток познакомиться, окунуть СКАЧАТЬ