Баренцева весна. Оганес Григорьевич Мартиросян

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как закрывается магазин, чтобы не впускать в себя покупателей. Больше не продавать. Мысли текли в океан.

      – Сердца животных высушены до предела, их разумы свиты, они не ведают бога, который их сотворил, а исповедуют Дарвина.

      Винсент не сумел заснуть. Он взял смартфон и начал читать рассказ. Немного постели, печенья, гвоздик, изумрудов, печени. Такое прочел на сайте, где проза, стихи и пьесы. За окном прогремел Камаз. Винсент вспомнил самую жестокую поэзию в мире. Автора он забыл. Там было о поцелуях, о розах, о танках, о хокку, о шпагах и о любви. Рифмы не было, потому что одно ухо отрезали. Пальцы, держа станок. А оставшееся представляло собой воронку, в которую втекал мир. Весь, целиком, совсем. Яркий, горячий, жесткий.

      – Вот полночь, забившаяся под кровать, вот лица, похожие на разрезанный ананас, вот кожа, в которую одета Австралия. Горький песок, сладкий ветер. Надо писать пером, потому что письмо есть полет.

      Винсент подумал о собаке, о солнце, о наушниках, о весне. Сел на кровати, почесав правое плечо.

      – Сегодня я нарисую сознание, то есть церковь в Овере. По памяти, воскрешу. Давно забытое место, где я был ему родным. А самоубийство сделать сложней, чем ребенка. Хоть оба процесса схожи. И в том, и в другом случае зарождается новая жизнь.

      Курица бегала по двору, мычала и хрюкала, пока не попала в суп. Израиль задрал штанины и перешел через лужу. Чтоб не запачкать ног. Винсент застыл и сел. После чего улыбнулся, приподнял кепку и послал воздушный поцелуй.

      – Великим не может считаться писатель, если у него нет ни слова про космос.

      Так думал Винсент, глядя на ночь. Звезды разворачивались в его голове. Он придавал им скорость. Они вращались, словно колеса. За рулем сидел он.

      – Если бы девушки не старели, на них можно было бы жениться. А так девушка – это секс на один раз. Мое сумасшествие, что это. Это: дождь, хлеб, шляпа, санки, зима, тюрьма, вешалка, интернет. Это: подайте на пропитание, сигареты не будет, завтрак почти готов, в восемь часов футбол, я богаче всех людей на земле, я никогда не умру и мой труп расклюют вороны.

      Винсент замолчал, заметив, что говорит вслух. Он сидел в кресле, дымя бесконечной трубкой. Облака поднимались к люстре. Прятали белый свет. Телевизор показывал мир животных, где сильному нет пощады, Винсент смотрел на него и курил. Запах табака пробуждал в нем хищника. Он хотел мяса.

      – Мои руки по локоть в закате. Моя кисть танцует лезгинку. Бумага – ее танцпол. Говорят, что я рисую поля, крестьян и деревья. Неправда. Я всегда рисовал львов, тигров, гиен. А сейчас я изображу Россию, мужика, который распахал ее плугом, не пощадив ни полевку, ни дуба, ни избы, ни читальни, ни Кремля, ни банка, ни Бентли. Я нарисую планету, а потом скомкаю картину и выкину. Так поступлю с землей. Не пощажу никого. Ни трактора, ни медведя, ни дерева, ни клуба, ни шопинг-центра. Ни гроба Сталина, ни девочки с шаром, ни киоска с газетами, ни лодки с закатным солнцем, ни дома-музея Пришвина.

      Винсент раскрыл книгу. Начал читать Жизнь Клима Самгина. Про бизнесмена, который имел СКАЧАТЬ