лыбится да посмеивается, пуляя вопрошающим взглядом и украдкой проводя кончиком пальца по тонкой брови, словно пришпиленной скотчем. Они, ни с того ни с сего, скованы, как школьники, впервые вышедшие к доске, отвечать невыученный урок. А Валя, тот, за моей спиной, улёгся, опершись на спинку большого дивана, закинув руку за плечо темноволосой девки. Тебе непременно нужно было находиться там, увидел бы воочию его непринуждённую красноту, как будто кипятильник в ухо просунули. Свободная его кисть держит стакан, наполненный бурбоном. Но зуб даю, если бы не стакан, кисть бы пряталась в кармане. Он бегло переводит глаза: то посмотрит на жирное пятно на диване, то, оставив его в стороне, переметнёт взгляд на чёрные колготки девчонки, то украдкой закинет взор на её глаза. Ты бы его видел – ангел, обнимающий шлюху. Ему всегда не хватало дьявола в крови. Но самое удивительное другое: эта баба действительно думает, что ему есть какое-то дело до её слов, до её тела. Боже! да его ведут монашеская девственность и нежелание быть лишним на этом сборище грешников. Ну ладно – оставим. Оставив Валю в объятиях шлюхи, я уставился в грязный линолеум, как в мою голову врезалась мысль. Скованность Кирилла, ребят рядом с ним, это вовсе не скованность. Вся чушь, про которую я трындел в этом абзаце, настоящая херь. Большинству из нас с рождения чуждо понятие скованности. На самом-то деле, карманные кисти Кирилла, восковая чёлка парня – скука. Мы живём в своём Маленьком городке и, сами того не желая, видим друг друга чуть ли не каждый день. Собственно, и истории в нашем городке разлетаются по щелчку. Всё, что нужно, мы друг про друга знаем. Мы насытились собой и окружающими. Нам нечего рассказать. От того и бегающие зрачки Кирилла, вопрошающие глаза той бабы, существует лишь потому, что мы отчаянно цепляемся за тему для разговора. Собрались пить, а пить-то не о чем. Только Саша да Андрей способны забыть про эту скуку. Они слишком увлечены друг другом, из-за чего рацион стада отошёл на задний план – близость тел и не на такое способна. Остальные же выживают, как могут. Всё слишком привычно, самое место для неожиданности. Эти слова вновь ударили меня по голове.
– Ты чего здесь грустишь? – обратилась ко мне Вика, про существование которой я успел забыть. Она держала пакет сока и бутылку водки.
– У тебя есть сигареты? – проигнорировав её вопрос, спросил я.
Она уселась рядом. Я закурил «Парламент». Видимо я ей понравился. Она искала моего общения, внимания моих глаз. От её светлых волос, нежно закинутых за правое плечо, приятно пахло шампунем: сладкий запах мёда, обладающий раскованностью – тебе бы понравилось. А в сочетании с её туалетной водой, напоминающей сладость утренней травы, её кошачьими зелёными зрачками, её искусно выведенными бровями, её миловидными розовыми губами, нежно подымающимися при вздохе и опускающимися при выдохе, её великолепной грудью, её сытными бёдрами, её пояском, перетянутым вокруг гибкой фигуры, её пышной короткой юбкой бирюзового отлива, манящей проникнуть во внутрь, её смело воркующим голоском
СКАЧАТЬ
