Вдохните жизни. Людям о людях. Данил Александрович Яловой

Чтение книги онлайн.

      А иной раз за мамкой по подворотням: «Идём домой, мама. Поздно уже». И – идут: старший под руку возьмёт (да еле дотянется ведь!), остальные – поодаль, друг за другом.

      Яшка, видимо, вниманием не баловал их. А мамке мало заботы, у мамки что ни день, – то праздник.

      Верно, слабенькая она была на мужика и на водку. Так сказывали. А как оно было на самом деле – не знаю. Но уж видел её не однажды с весёлою, необъяснимою тогда улыбкою на лице – это да. И походка нетвёрдая, и возвращается незнамо откуда.

      Глупо выглядел на их фоне я, мои сверстники, а уж наши дети – избалованные, нужды не знающие, забот не по силам – тем более… задним числом как их сравнивать?

      Шутка ли, старшая дочь моя, София, от каждого подарка недовольна: не угодил. А те ребята трижды в месяц в магазин сходят и всякий раз копейку отложат, чтобы на четвёртый раз сохранённое, бережно упрятанное у Алешки в кармане, выменять на конфеты. Да по дороге съесть – не то, кажись, достанется от взрослых.

      Может, всё оно было иначе – детским умом как упомнить всё достоверно и непредвзято? Вот, скажем, тутовое дерево росло во дворе у Никиты, одноклассника моего, по-тогдашнему – лучшего друга. И плоды той шелковицы наливались медовым соком, а ягоды были – в рот не уместить! Ей же ей, – со средний палец тутовник. Белый – это самый сладкий из всех, что есть.

      И как ждал я первого месяца лета, – там и каникулы, и купание на речке, да ещё в гости к другу хоть каждый день, пока тутовник не отцветёт. До тошноты, до одури обжирались. Прямо с дерева! усядемся на ветку поудобнее, и – один за другим, в две руки конвейером. И разговаривать было некогда.

      Двадцать пять лет прошло с тех пор.

      – Поедем, – говорю, – навестим друзей.

      – Каких это?

      – Никита, да два брата с ним: старший, Глеб, и младший, Данила. Дружил когда-то. Может, дома? Там дерево тутовое, а сам тутовник – с палец! Вот такой вот, гляди, – вытягиваю указательный, чтобы удивить жену.

      Не оказалось их в тот день дома. Но – осмелился, прошёл во двор. Ещё покричал хозяина и, не дождавшись, стал осматривать дерево. И июнь, как надо, а тутовник – такой же, как и везде: с крайнюю фалангу пальца размером. Только что белый.

      Разочаровался я тогда прямо не по-взрослому. А потом дошёл: он, думаю, детскими глазами, конечно, может и запомнился мне с палец, да и верно ведь запомнился – не обманулся я. С палец и есть! Да только ведь и палец у меня тогда был раза в три поменьше, – не то, что ныне. Оттого и не сходится в голове.

      Так что и у Яшкиных детей, может, всё хорошо. И тогда было, и ныне. А всё гнездящееся в памяти о них – оно неправда.