Рукопись, найденная в Верхнем Заливе или Белая Лошадь. Анна-Нина Коваленко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ (одиннадцатое октября, четырнадцать, т.е. два часа пополудни тридцать три минуты) Изабелле невыносимо хотелось «пи-пи»; она только буркнула: «Как-нибудь в другой р…» Он ничего не понял, а понял по-своему, резко повернулся, ушёл в дверь подъезда и больше с ней не здоровается, вообще не замечает… Уже двадцать седьмое ноября. За окном – пасмурно. И холодрыга. Пo этажу прошла наша историческая мороженщица с её неповторимо гнусавым голосом:

      – Ма-рооженае! Каму марооженае!

      Съедено по лошадиной дозе мороженого. Хоть бы что.Tемпература нормальная, тридцать семь.

      А можно ещё искупаться в реке полузамёрзшей. Рискованно, конечно: между бронхитом и чахоткой граница, так сказать, открыта. …Когда выходили из подъезда, мимо прошёл Петер Гессе, не поздоровался. Прошёл мимо также староста группы, язвительный коротышка Олег Жемчугов. Знаем: он отмечает все наши пропуски, докладывает. Стукач. Увидев нас, улыбнулся, сострил ( как ему кажется): « Купаться, девочки?» «Нет, только позагораем.» (По дороге купим вино и конфеты.) В ледяной воде – по пояс. Сводит ноги. Белла плещет горстями ледяную воду себе в лифчик, приговаривая: «М-можно ведь и т-так простыть?..» Я иду дальше, по плечи. Свело руки-ноги, перехватило дыхание. Зуб-на-зуб не попадает. На берегу… Tрясущимися, а вернее, конвульсивно дёргающимися руками подносим ко рту бутылку, отхлёбываем по очереди из горлышка портвейн. Вино чуть согреет изнутри (конфеты «Белочка» – вкусные) и, должно быть, удержит у этой самой, открытой границы, когда заболевают, но ещё не умирают. …Всю ночь градусник гуляет от койки к койке, измеряет наши температуры: тридцать семь… тридцать семь… тридцать семь…

      ***

      Изабеллу вызвали в иностранный деканат: кто-то из “студентов» сообщил им («…Анонимное… Обидное…») о её, беллиной… беременности от… болгарина с ЭВТФ. Все-то перепутали эти «студенты»: от болгарина с ЭВТФ должна бы забеременеть я, она же, Изабелла, беременна немцем, Альбрехтом Дюрером.

      Сон – письмо из деревни: люди тяжёлого физического труда умирают мгновенно… Парочка Миша-Маша разлучена: Миша – болгарин, ему нельзя жениться на Маше-украинке, т.к. Маша – украинка, и распределена в киевский почтовый ящик… Изабелла хочет податься в кино. Что ж, она такая красивая… Письмо из деревни. Целые деревни затоплены. Достраиваются гидроэлектростанции. Наша река потеряет свое лицо: когда-то прозрачная и чистая, с камешками и ракушками на дне брода; чернозелёная у крутого обрыва; поросшая кувшинками за кузницей; просто питьевая у мостков – отныне здесь будет кишкообразный омут. Число утопленников растёт. (Геометрическая прогрессия.) Строят новые кладбища, новые станции. (Цепная реакция.)

      Зверь-комендант гонит из общежития нас, прогульщиц. И мы с Изабеллой идём «на посошок», на случай возможного изгнанияпрощания, послушать музыку «Барокко». Я просто потеряла дар речи (правда, не помню, чтоб я его имела и прежде, но так говорят), услышав одну вещь, «Сарабанду» Генделя… Возвращались в негостеприимное общежитие СКАЧАТЬ