Размышления в окружении мотыльков. Путь детства. Роман Игоревич Журко

Чтение книги онлайн.

      Татьяна Викторовна… наша первая учительница всего. Классный руководитель. Стройная великанша с чуть выступающим подбородком всевластия, заманчивым промежутком, повиснувшем в передних зубах, и взглядом бессмертной девочки в золотой оправе. Голова ее сложилась из двух частей света и завинченной по бокам прической. Небольшой нос был приделан как-то наспех, по экватору, лишь для поддержки очков. В ушах торчало что-то маленькое и золотое.

      Она терпеливо обучала чтению тех, для кого чтение казалось такой же загадочной манипуляцией взрослого ума, как и подсчет времени по стрелкам часов. Слава об ее таланте неслась по городу, и моя мама нашла способ, как пристроить меня в класс доброй великанши средних лет Татьяны Викторовны, а не к какой-то там молоденькой драконихе или пожилой ведьме. Поэтому я не ходил в школу пешком, а путешествовал на Икарусе с окраины города до его центра. Пока автобус трясся, шатался, сквозил, тормозил, заедал в дверях и нежно пах соляркой, я повторял алфавит. До остановок и после. Потому что во время остановок люди пытались войти, и мое тельце все больше сужалось, смешиваясь с курткой и рюкзаком, поэтому нужно было тут же подбирать иную величину вдоха для того, чтобы в голову продолжала поступать жизнь. А, Б, В, Г… К, Л… Улица в Новом городе была одна, поэтому в часы пик люди теряли свои формы и очертания. Интеллигентки пытались уберечь лямки своих сумочек от неотесанных мужчин, а неотесанные мужчины искренне пытались успеть на завод в этом непростом мире высоко разъяренных женщин, разваливающихся автобусов и детей с воспаленными рюкзаками, образующих необъяснимую абстракцию под ногами. Это была настоящая давка.

      Постепенно, день за днем, автобус за автобусом, остановка за остановкой алфавит терял свое таинственное очарование и превращался в орудие. Орудие письма, правил, слогов, чтения. Алфавит был лишь приманкой для нас на пути в глухую школьную чащу.

      Когда приходила пора проверять скорость чтения, Татьяна Викторовна ставила перед тобой маленькие посиневшие часики, песочные. Они напоминали о том, что песку сыпаться только минуту, ровную, принципиальную, осеннюю минуту. За нее мы пытались прочитать как можно больше, упорно собирая слоги в конструкции, которые трудно поддавались осознанию и звучали, как этикетка на обороте робота-конструктора, но звучали и засчитывались. Когда последняя песчинка отрубала голову прошлой минуте, и та безвольно откатывалась в былое, Татьяна Викторовна ставила точку или черту. Последнее слово было сказано. Ее аккуратная шариковая ручка, желтенькая снаружи, впивалась своей тупой стороной в каждое слово, подсчитывая степень твоего чтецкого дарования. Татьяна Викторовна записывала количество слов, говорила «так-так» и вызывала следующего. Один на один. А предыдущий выходил в коридор. Ко всем. Чтобы подумать над ее «так-так» и ответить на вопрос однокашников: ну как?

      Где-то и сейчас, наверное, добрая великанша переворачивает в воздухе минуту – и песок начинает сбегать вниз, как некогда мы по лестнице после звонка, СКАЧАТЬ