Азартные игры. Записки офицера Генштаба. Михаил Вожакин

Чтение книги онлайн.

      – А Дима?

      – Он холостяк. Холостяки понимают друг друга. Митя, дай слово, что ты его не кастрируешь!

      Так меня редко кто называл.

      В начале весны, когда Айвенго догрызал второй тапок, пришло письмо от Ларисы. Слегка подтрунивая, удивлялась, что я еще не фельдмаршал; далее благодарила за бандероль, за подарки. Узнав, что она снова в Москве, почувствовал, как просыпается старое чувство.

      Не виделись давно. Несмотря на огромные клипсы, она мало изменилась с тех пор. В первый же вечер призналась, что едва сводит концы с концами. Тем не менее была одета как прежде – шикарно. Ей приходилось подрабатывать теперь переводами. Вечерами писала рецензии для киножурнала. Чтобы дострочить статью, нужно было успеть в госфильмфонд. Предлагала механику любую цену за окошечко его кинобудки с видом на «Сладкую жизнь». То ли Феллини, то ли какой-то еще итальянец. Я предложил ей взамен свой диван, «Соблазненную и покинутую» – на кассете. И в духе сюжета – более близкие отношения.

      Чуть смутилась.

      Впервые.

      Но приняла.

      Дурачились до утра, едва не запутавшись в простынях. Ей все было мало. Наконец откинулась на подушки:

      – Насытилась на месяц вперед!

      Тюрбан на голове – это все, в чем появилась из ванной. Капельки на плечах искрились.

      Наяда!

      Открыла фрамугу, села на подоконник, попросила вина.

      – Только белого. И брось льдышечку. Нет, лучше две… Не забыл?

      Ей нравилось обсасывать, а потом слушать, как они звенят, ударяясь о стенки бокала.

      Запах распускающихся листьев напомнил первое свидание.

      – У тебя сейчас кто-то есть? – спросил я.

      – Сейчас?.. Сейчас – только ты.

      Засмеялась.

      И я почти развеселился при мысли: как бы удивила, если бы ответила искренно.

      Дальше тоже вполне предсказуемо, как в тех фильмах, о которых строчила рецензии. Поцелуй на перроне, улыбка в окне: «Как-нибудь позвоню!».

      – Звони!

      Прислушиваясь к стуку колес, неожиданно представил себя рядом не с ней, а с Марго. От одной только мысли испытал почему-то смущение. Можно было признаться, но не хотел: с тех пор, как увидел, стал часто думать о ней. Был уверен – во всяком случае, я себя уверял: я не был в нее влюблен.

      Заинтригован?..

      Да.

      Ее необычностью.

      И был бы счастлив ее соблазнить. Воображение, которое все извращает, добавляло детали. Их становилось все больше. С ними иногда засыпал.

      Наутро разве что вспомнишь?

      А вот на дежурстве, в полночь, стоило только смежить веки – она.

      Тут как тут.