Жизнь коротка (сборник). Сергей Довлатов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Да жена, – сказал Шаблинский, – забыл? Ты же первый и отключился на свадьбе…

      Шаблинский давно уже работал в партийной газете. Положение функционера не слишком его тяготило. В нем даже сохранилось какое-то обаяние.

      Вообще я заметил, что человеческое обаяние истребить довольно трудно. Куда труднее, чем разум, принципы или убеждения. Иногда десятилетия партийной работы оказываются бессильны. Честь, бывает, полностью утрачена, но обаяние сохранилось. Я даже знавал, представьте себе, обаятельного начальника тюрьмы в Мордовии…

      Короче, Шаблинский был нормальным человеком. Если и делал подлости, то без ненужного рвения. Я с ним почти дружил. И вот теперь:

      – Звони, – повторил он…

      В Таллинне я бывал и раньше. Но это были служебные командировки. То есть с необходимыми бумагами, деньгами и гостиницей. А главное – с ощущением пошлой, но разумной цели.

      А зачем я приехал сейчас? Из редакции меня уволили. Денег в кармане – рублей шестнадцать. Единственный знакомый торопится к жене. Гришаня – и тот накануне ареста.

      Тут Шаблинский задумался и говорит:

      – Идея. Поезжай к Бушу. Скажи, что ты от меня. Буш тебя охотно приютит.

      – Кто такой Буш?

      – Буш – это нечто фантастическое. Сам увидишь. Думаю, он тебе понравится. Телефон – четыре, два нуля, одиннадцать.

      Мы попрощались. Гришаня сидел в автомобиле. Шаблинский махнул ему рукой и быстро свернул за угол. Так и бросил меня в незнакомом городе. Удивительно, что неделю спустя мы будем работать в одной газете и почти дружить.

      Тут медленно опустилось стекло автомобиля и выглянул Гришаня.

      – Может, тебе деньги нужны? – спросил он.

      Деньги были нужны. Более того – необходимы. И все-таки я ответил:

      – Спасибо. Деньги есть.

      Впервые я разглядел Гришанино лицо. Он был похож на водолаза. Так же одинок и непроницаем.

      Мне захотелось сказать ему что-то приятное. Меня поразило его благородство. Одалживать деньги перед арестом, что может быть изысканнее такого категорического неприятия судьбы?..

      – Желаю удачи, – сказал я.

      – Чао, – коротко ответил Гришаня.

      С работы меня уволили в начале октября. Конкретного повода не было. Меня, как говорится, выгнали «по совокупности». Видимо, я позволял себе много лишнего.

      В журналистике каждому разрешается делать что-то одно. В чем-то одном нарушать принципы социалистической морали. То есть одному разрешается пить. Другому – хулиганить. Третьему – рассказывать политические анекдоты. Четвертому – быть евреем. Пятому – беспартийным. Шестому – вести аморальную жизнь. И так далее. Но каждому, повторяю, дозволено что-то одно. Нельзя быть одновременно евреем и пьяницей. Хулиганом и беспартийным…

      Я же был пагубно универсален. То есть разрешал себе всего понемногу.

      Я выпивал, скандалил, проявлял идеологическую близорукость. Кроме того, не состоял в партии и даже частично был евреем. Наконец, моя семейная жизнь все более запутывалась.

СКАЧАТЬ