Девятный Спас. Анатолий Брусникин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тюки и сундуки: какие на крышу, какие внутрь, а один, самый большой – пристроили сзади.

      Челядь гетманская тоже глядела, собачила фрязина разными зазорными словами. Алешка даже понадеялся, не полезут ли сызнова рубиться. Не полезли. Видно, гетман запретил.

      Но до конца досмотреть не удалось. Пришел слуга, сказал, отец ректор зовет, укладывать его надо.

      Экий день выдался, улыбался Лешка, топая за слугой по лестнице. Столько всего повидал удивительного и необычного!

      Только день-то еще не кончился. Главные события все впереди были. Кабы Алеха про то знал, погодил бы радоваться.

* * *

      Уложить Дамаскина в постелю было дело несложное. Перину взбить, подуху намять, одеяло лебяжье откинуть. Само собой, окно притворить, потому что на ночь стекла открытыми оставлять – только ночных бесов впускать, – это всякий знает.

      Еще что? Ну, помог отцу ректору переоблачиться в ночную сорочицу, подивился, какая у него пухло-белая спина, будто у тетки.

      – А что это там за крик был? – спросил преподобный рассеянно, подставляя руки под рукава. – Подрался кто?

      – Не ведаю, отче. Тут моленная на дворе, я там был, – воззрился на него Лешка невинными очами.

      Ректор его по щеке потрепал.

      – Агнец ты мой сладкий. Ну, помолимся на ночь.

      Встали на коленки. Алешка старался бить лбом об пол позвончей, чтоб слышно было.

      Потом Дамаскин зачем-то сдвинул шторки перед образами.

      – Мне на сеновал, или куда? – спросил Алешка, думая, что лучше бы где-нибудь при кухне заночевать. Оно и теплей, и сытней.

      – Здесь будешь. – Дамаскин задувал свечи, одну только оставил. – Сюда ступай, на постель.

      Лешка вежливо хихикнул, давая понять, что не дурак и шутку понял. Сам уже прикидывал: можно в углу половичок вдвое сложить, а укрыться подрясником.

      – Поди-ка, поди, – поманил ректор.

      И правда, усадил с собою рядом, обнял за плечо и завел проникновенную речь: про одинокую иноческую долю, про плотский грех с женками, который монаху строго-настрого заказан, а вот чтоб инок инока любил – на то прямого запрета нигде нет, и что это издавна так повелось меж мнихами и юными послушниками. В академии это нельзя, ибо наушников и зложелателей много, а ныне безопасно, и, Бог даст, еще случаи будут.

      Рясу ректор снял, но драгоценный крест оставил – опасения ради. Хоть и гетманские палаты, а все лучше на себе держать. Алешка, слушая, все на самоцветы любовался. Очень они красиво искорками играли. Куда ведет Дамаскин, в толк пока взять не мог. «Это» да «это», а об чем разговор, – неясно. Но виду не подавал, согласно кивал.

      Вдруг преподобный ни с того ни с сего повалил Лешку на перину и стал подрясник задирать.

      – Пусти, отче! Ты что?! – испугался Алеха, а тот все лезет, да туда, куда чужому человеку не положено.

      Умом что ли рехнулся?

      – Пусти же ты!

      Одной рукой он толкнул Дамаскина в лицо, другой уперся в грудь. Рванулся и сумел как-то вывернуться, СКАЧАТЬ