Стежки-дорожки. Литературные нравы недалекого прошлого. Геннадий Григорьевич Красухин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ безуспешно пытался продвинуть на сцену. Что это была за пьеса, Рощин не знал, знал только, что все театры от неё отказались. И тогда Войтехов, который, кстати, был в то время мужем Людмилы Целиковской, каким-то образом передал пьесу за границу. Её поставили в Лондоне!

      Этого власти ему простить не смогли. Он был арестован и приговорён к десяти годам лагерей. Не помню, Рощин ли мне в тот раз рассказывал или кто-то позже о том, что, сняв Войтехова с поста главного редактора «Смены», Сталин приказал оставить его фамилию в списках членов редколлегии, так что время от времени заключённому Войтехову передавали объёмный пакет из «Смены» для ознакомления с материалами, которая редакция собиралась печатать, и чуть ли не для рецензии на них. Если это и правда, то не спасло Сталина от лютой войтеховской ненависти к нему. Да и к советской власти Войтехов по выходу из лагеря стал относиться весьма прохладно.

      Актриса Целиковская приняла горячее участие в судьбе вышедшего на свободу бывшего мужа. Она добилась его встречи с Шелепиным, который был секретарём ЦК партии, с Семичастным, ставшим председателем КГБ. С ними у него снова установились хорошие отношения, и, скорее всего, им он обязан своим назначением в новый еженедельник.

      – Да, – сказал я. – Удивительная история!

      – Но это было «во-вторых», – поднял палец Рощин. – А есть ещё и в-третьих, о чём вы должны знать. Войтехов ненавидит руководство Радиокомитета и, прежде всего, его председателя Месяцева.

      – Но ведь Месяцев, – проявил я свою осведомлённость, – из той же когорты, что и Шелепин, он с ними тоже работал секрётарем ЦК комсомола.

      – Поэтому, наверное, он и взял на работу Войтехова, – сказал Миша. – Ослушаться Шелепина или Семичастного он не посмел. Но секретарём у них он стал после того, как посадили Войтехова. Он пришёл к ним из органов.

      Страшно заинтригованный, в девять часов вечера я сидел в небольшой приёмной напротив очень симпатичной, вежливой женщины – секретаря Войтехова Дины, которая внимательно выслушивала приказания и просьбы, доносившиеся из стоявшего перед ней приёмничка, и старательно их выполняла. Наконец, приёмничек произнёс приятным бархатистым голосом: «Если Красухин здесь, то попросите его зайти». Дина мне улыбнулась. «Ни пуха, ни пера!» – сказала она. И я открыл дверь.

      Я понимаю, что меня могут упрекнуть в неправдоподобии, но я пишу, ничего не придумывая.

      Я открыл дверь и поначалу застыл от удивления. Позже, читая Булгакова, я вспоминал своё знакомство с Войтеховым, когда доходил до сцены в «Театральном романе», где Максудова разглядывает художественный совет театра, или до той в «Мастере и Маргарите», где буфетчик Соков оказался у Воланда.

      Итак, я открыл дверь и вступил из ярко освещённой приемной в полумрак: в комнате горело несколько настенных бра. Поэтому лица людей, сидящих вокруг овального стола, я различил не сразу, хотя в ответ на моё «здравствуйте» увидел кивающие СКАЧАТЬ