На следующий день мы накрыли праздничный стол. Собралась вся семья и несколько друзей. Все поддерживали меня, как могли. Отец, подняв бокал, произнес главный тост. «Сын, – сказал он. – Каждый настоящий мужчина должен отслужить в армии установленный срок, чтобы научиться защищать свою родину и семью. И потому ты, как и я, и все твои старшие братья, поступаешь абсолютно правильно, и мы тебя любим, уважаем и будем с нетерпением ждать. Служи правильно, сын, ни перед кем не прогибайся и приходи домой живым и здоровым!»
Вот такие слова сказал мне отец, и у матери после них на глаза навернулись слезы, но она промолчала. Старшие же братья меня тоже всячески подбадривали и давали разные полезные советы. Вечер плавно перешел в ночь, а затем – в раннее московское утро, сквозь которое мы ехали в неизвестность на первом рейсовом автобусе.
Мой брат Саша играл и пел на гитаре так громко, что мне даже было неловко, а брат Коля подпевал:
Если, бывало, бывалых встречается несколько старых друзей,
всё, что нам дорого, припоминается, песня звучит веселей!
Выпьем за тех, то командовал ротами, кто замерзал на снегу,
кто в Ленинград пробирался болотами, горло ломая врагу!
Выпьем за удаль ту, нашу кипучую, за богатырский народ,
выпьем за армию нашу могучую, выпьем за доблестный флот!
Выпьем за армию нашу могучую, выпьем за доблестный флот!..
Я слушал эти песни и опускал голову все ниже, не в силах осознать, куда я еду, и что меня там ждет. И в те кошмарные минуты главным для меня было то, что едем мы на этом автобусе все вместе, три моих брата и я. Строки той песни я буду помнить всю свою жизнь – просто потому, что их пел мой старший брат. Я сжигал мосты, оставлял за порогом свое прошлое и уходил в иное, неизведанное.
На призывном пункте было много народу: растерянные новобранцы, их друзья, невесты и матери. И все целовали друг друга, плакали и прощались очень жалобно. Я тоже обнял своих родных в последний раз. Все говорили, что любят меня, будут писать и ждать дома. Потом я взял свой походный рюкзак и быстро шагнул за порог, отделяющий свободу от армейской службы. Дверь за мной закрылась, и началась моя новая жизнь.
Первым делом, мы попали в руки офицеров, которые отвели нас в общую комнату, по размерам не уступавшую большому спортивному залу. Провели перекличку, чтобы убедиться, что явились все, а после известили, что теперь мы подчиняемся армейским правилам и уставу, так что, в случае неподчинения, автоматически переходим в разряд дезертиров и отправляемся на гауптвахту или в дисциплинарный батальон. Нам приказали сдать все спиртные напитки и посоветовали быстро доесть домашние пирожки.
Примерно через час в зал начали друг за другом заходить СКАЧАТЬ