Одевшись, я пошел в школу. Вот уж не знаю, чего там добивался директор, когда назначил ей на каникулах рабочее время, однако он знал толк в математике. И доплачивал ей регулярно, чтобы она могла носить стринги под полупрозрачное платье и завивать волосы так, словно она древнегреческое божество. И это было мило, я знаю, но я уже понемногу ее ревновал из за этих самых стринг.
Она была одета ослепительно. Наши свидания пошли ей на пользу – сразу улучшилась кожа, за которой я и так прежде не замечал никаких дефектов. Волосы немного выгорели на солнце, но это было, как я полагал, из за наших с нею прогулок.
Взяв меня под руку, она радостно заболтала о своей работе. О, Бог ты мой, какая же скука! И надо было бы ей сказать это прямо, но что делать, если у человека кроме его работы больше ничего попросту нету?
Я поддакивал ей, когда она пыталась вызвать меня на откровенный разговор. Больше у меня ничего не получалось, но ведь надо же знать меру и в своих молчаниях. И я начал с ней говорить на отвлеченные темы. В основном это касалось нас обоих. То шубку ей подарил, то вот кольцо то ей зачем то вручил.
Было ли это моим раскаяньем? Я уже давно перестал понимать, что тут вокруг меня происходит. И предложил ей снять с себя обувь. Она смутилась на пару секунд, но я подал ей пример и первым снял туфли. Было приятно чувствовать под босыми ногами теплый асфальт, а ей было непривычно вдвойне. И она обрадовалась как ребенок, которому только что подарили новую игрушку.
Гулять по парку в столь погожий день было особенно приятно. И надо же, я приучил себя к прогулкам! Быть может, и к семейной жизни когда ни будь себя приучу. Но голос… главное, чтобы голос был столь же хорош, как в первые минуты знакомства. Однако освежить память…. Это было такой редкостью в наших жизнях.
Вступив в кучу песка, которую недавно накопали тут ремонтники, я остановился и предложил Кате сделать то же самое.
– Холодно, – пожаловалась она спустя несколько секунд.
– Ничего, главное, чтобы было приятно!
– Да, но мне все равно холодно!
– Тогда пошли на асфальт.
И взяв ее за руку, я спустился с кучи песка и помог ей самой. Она надела туфли и шла некоторое время не произнеся ни звука.
Нас оттеняло лишь шелест ветра и пение птиц. Было одиноко, но вот почему я побоялся сказать и себе самому. А спутнице рядом все, казалось, шло на пользу. Она сияла вечной улыбкой и шла так радостно, словно вокруг не было никакого зла. Вообще. Вообще ничего не было. Только она и ее суженый.
Мне стало лестно от таких мыслей. Потом мы завернули ко мне домой. Я жил на другом конце парка. И еще немного через дорогу. Она редко у меня бывала, только вот зачем? Убирать было лень, да и не до этого было: надо было сдавать очередную книгу, а Кариеномен только читал и шутил про маленькие объемы. Зато за пару СКАЧАТЬ