Сухарева башня. Валерия Вербинина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Логинов. – Точно один Стрелок мог бы сказать, да только ищи его теперь…»

      – У вас очень сложная задача, Карп Петрович, – продолжал начальник, словно прочитав его мысли. – И строго между нами – я не знаю, удастся ли вам ее разрешить в отсутствие Стрелка. Сколько он уже бегает после амнистии – два года? И никак его не можем поймать, – Терентий Иванович поморщился. – А ведь всем, кто хоть что-то смыслит в криминалистике, было ясно, что его не следует отпускать, потому что он опять возьмется за старое. Нет, выпустили. Вы понимаете, сколько людей было бы сейчас живо, если бы он сидел? Не только Рязанов, Усов, Шмидт, Астахов, но и многие, многие другие…

      – Да попадется он, – буркнул Логинов, опустив плечи. – Рано или поздно попадется…

      – Вам нужны будут люди, – сказал Терентий Иванович. – Попробую поговорить с Твердовским, чтобы он выделил своих… Ладно, Карп Петрович, на сегодня хватит, – он потушил лампу, которая горела на его столе. – Спокойной ночи.

      Логинов поднялся, отдал честь по-военному и отправился к себе, временно решив не думать о деле Стрелка, о подозреваемом Опалине, о сложностях, которыми было чревато предстоящее расследование, и вообще обо всем на свете, что имело отношение к работе. В известном смысле Карп Петрович был фаталистом и считал, что очередной день принесет что-то новое, а если нет, то произойдет еще что-нибудь, что им поможет. С этой мыслью он вернулся в свою коммунальную квартиру и до отхода ко сну говорил с женой исключительно о домашних мелочах.

      Глава 5

      Друзья

      Опалину было тяжело.

      Он поздно заснул, и день для него превратился в ночь. Несколько раз он просыпался, потом снова проваливался в сон, как в яму, и, когда пробудился окончательно, было уже далеко за полдень. Первым чувством, которое он ощутил, был голод, но уже в следующее мгновение к нему присоединилась обида. Опалин вспомнил все, что произошло вчера, машинально потрогал синяк под глазом и скривился – больше от моральной боли, чем от физической.

      Он был еще очень молод, и хотя дети, заставшие революцию и гражданскую войну, взрослели быстро, Опалин не успел – или не смог по своему душевному складу – обзавестись защитным панцирем, который каждый выстраивает по-своему, сталкиваясь с жизненными невзгодами и испытаниями, и который так резко отличает человека по-настоящему взрослого от того, кто еще набирается ума-разума. Панцирь этот, на первый взгляд, состоит из общих мест вроде «надо жить», «ничего, и не такое бывало», «надо стиснуть зубы и идти дальше» – неосознанных, но, если можно так выразиться, приучающих к стойкости, терпению и осмотрительности. Несправедливость того, что случилось в Одиноком переулке, больно ранила Опалина – и даже не потому, что задевала лично его, а потому, что именно была несправедливостью. Она засела в его душе, как заноза, и, умываясь, чистя зубы и приводя себя в порядок, он уже решил, что сделает все, чтобы ее исправить.

      Он поел в ближайшей столовой, потом СКАЧАТЬ