А порою очень грустны. Джеффри Евгенидис

Чтение книги онлайн.

      – Ну как оно тебе? – спросил он.

      – По крайней мере, теперь я знаю, что такое феллиниевский.

      Очертания центра были справа, за рекой, шпиль здания, попавшего в комиксы о Супермене, виднелся на фоне неестественно розового городского неба. На улицах было пустынно, если не считать людей, вышедших из кино.

      – Моя цель в жизни – стать прилагательным, – сказал Леонард. – Чтобы все ходили и говорили: «Какая бэнкхедианская вещь». Или: «На мой вкус, какой-то слишком бэнкхедианский».

      – «Бэнкхедианский» – в этом что-то есть, – сказала Мадлен.

      – Это лучше, чем «бэнкхедов».

      – Или «бэнкхедовский».

      – Вообще «-овский» всегда звучит ужасно. «Дантов» или «гомерический» – это я понимаю. Но «джойсовский», «шекспировский», «фолкнеровский»? Кто там еще на «-овский»?

      – «Томасманновский»?

      – «Кафкианский», – сказал Леонард. – «Пинчонианский»! Видишь, Пинчон уже стал прилагательным. Гэддис. Как это будет? «Гэддисианский»? «Гэддисский»?

      – С Гэддисом как-то не звучит, – сказала Мадлен.

      – Да, не поперло Гэддису. Он тебе нравится?

      – Я немного прочла из «Признаний», – ответила Мадлен.

      Они свернули на Планет-стрит, зашагали вверх по склону.

      – С Беллоу тоже трудно, – продолжал Леонард. – Как ни старайся. А вот «набоковский» – другое дело, хоть и на «-овский». И «чеховский» тоже. У русских все схвачено.

      «Толстовский»! Этому парню можно было и не превращаться в прилагательное.

      – Про «толстовство» не забывай.

      – Господи! Существительное! О том, чтобы стать существительным, я и не мечтаю.

      – А что будет означать «бэнкхедианский»?

      Леонард секунду подумал.

      – От Леонард Бэнкхед (род. в 1959, США). Отличающийся чрезмерным самоанализом или беспокойством. Мрачный, депрессивный. См. Прибабахнутый.

      Мадлен смеялась. Леонард остановился и, серьезно глядя на нее, взял ее за руку.

      – Мы идем ко мне, – сказал он.

      – Что?

      – Мы все это время идем в мою сторону. Я веду тебя к себе. Такая уж у меня привычка. Стыдно, конечно. Стыдно. Зря я так поступаю. Особенно с тобой. Вот и решил тебе сказать.

      – Я так и думала, что мы к тебе идем.

      – Серьезно?

      – Я собиралась тебя на этом поймать. Когда мы подойдем поближе.

      – Мы уже близко.

      – Я не смогу к тебе зайти.

      – Ну пожалуйста!

      – Нет. В другой раз.

      – «Ханнианский», – сказал Леонард. – Упрямый. Склонный к твердым решениям.

      – «Ханнанический», – сказала Мадлен. – Опасный. Не располагающий к тому, чтобы с ним связываться.

      Они СКАЧАТЬ