Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка…. Михаил Казовский

Чтение книги онлайн.

      – А, пустое, корнет: я вас угощаю.

      Приглашение, при всегдашней нелюдимости майора, дорогого стоило, и Михаил согласился. Чайхана была шумная, беззаботно-говорливая, как и все чайханы на свете, здесь коротали время после оголтелого базарного дня торгаши и мастеровые. При виде двух русских офицеров все замолчали и уставились на вошедших. Подбежавший чайханщик, кланяясь, предложил сесть за чистый стол. Перебросился несколькими репликами с Федотовым по-тюркски и торопливо побежал за едой и питьем.

      – Хорошо вы освоили их язык, – с удивлением заметил Лермонтов.

      – Жизнь заставила. Коли надо допрашивать пленных, хочешь не хочешь – освоишь.

      – Не могли бы вы дать мне несколько уроков?

      – Почему нет? Только не взыщите: я бываю нетерпелив, коли собеседник за мной не поспевает.

      – Постараюсь поспевать.

      Ели манты (как положено на Востоке, руками), зелень, пили зеленый чай. Конечно, не удержались, и Федотов тайком, чтобы не смущать местных, по пиалкам разлил из фляги остатки водки; выпили, не чокаясь.

      Лермонтов полюбопытствовал:

      – Сколько лет вы служите на Кавказе, Константин Петрович?

      Тот, смахнув с усов крошки, ответил не сразу:

      – Уж двенадцать скоро. Начинал с Ермоловым, продолжал с Паскевичем, Вельяминовым, а теперь вот с Розеном. Лучшие годы положил.

      – Не жалеете?

      – Как вам сказать, Михаил Юрьевич? Прежде не жалел, даже несмотря на мои потери, потому как верил, что России это необходимо. А в последнее время…

      – Разочаровались?

      У майора скорбно поджались губы.

      – Просто устал. Думаю об отставке. В тридцать два года для мужчины еще не все потеряно, жизнь начать сначала не поздно. Есть у меня именьице в Новгородской губернии – там сейчас сестра распоряжается. К ней бы и поехал. – Он помолчал и добавил: – Или в монастырь…

      – Да с чего бы это? – удивился Михаил.

      – Праведности хочется. Чистоты. Покоя. Грешник – не тот, кто грешил, грешник – тот, кто грешил и не раскаялся.

      Дав на чай чайханщику, возвращались в свой караван-сарай уже в темноте. До номера их провожал коридорный с фонарем, и ему тоже пришлось дать на чай. Лермонтов хотел по привычке выставить сапоги за дверь, чтобы их почистили, но Федотов предостерег: тут Кавказ, могут и украсть. Разбирали кровати при зажженной свече.

      – Вы читаете перед сном? – спросил майор.

      – Да, обычно. Но сегодня увольте. Мочи нет – спать хочу.

      – Тогда спокойной ночи. Я же почитаю с полчасика. Привык. Книги Ветхого Завета умиротворяют. Завтра трудный день: за Курой, бывает, налетают банды Шамиля. Нам же непременно надо дойти до вечера до Агдама, а еще лучше, если повезет, до самой Шуши.

      Но Лермонтов уже не слышал его, провалившись в сон.

      8

      Самый опасный участок был между Евлахом и Агдамом: здесь, на Карабахской равнине, конница Шамиля часто нападала на обозы. За Агдамом, СКАЧАТЬ