Вряд ли это было правдой.
– Значит, есть и вселенные… ну… бозоны?
Это она сказала? Сара сама удивилась – вроде бы да, она задала вопрос, но получилось это само собой, она и не думала…
– О! – воскликнул Алкин. – Именно! Вы умница, Сара, я вас люблю!
Слово было сказано, но не замечено, оно вырвалось из клетки подсознательного, не понятое, не оцененное, и Сара тоже услышала, не услышав – не пожелав услышать, как ускользает от понимания невпопад произнесенная фраза.
– Конечно, – продолжал Алкин. – Есть другие вселенные, не только наша. Собственно, из антропного принципа это следует однозначно. Есть множество, может, даже бесконечное число вселенных с другими законами природы, и наша такова не потому, что Бог приложил усилия, чтобы создать ее именно такой. Нет, просто в Большом взрыве возникло множество разных миров, и мы живем в этом, потому что условия здесь подобрались такие, какие нужно. Вы правы, Сара: есть среди множества вселенных, возникших в Большом взрыве, миры-фермионы и миры-бозоны. Фермионы – вселенные, где всякий класс явлений возникает в единственном варианте: один принцип звездной эволюции, один принцип образования планет, один-единственный разум на всю вселенную. А есть миры-бозоны, где могут сосуществовать и взаимодействовать разные законы природы, разные принципы устройства жизни, и разумов там множество, потому что их возникновению не мешают квантовые законы. Это удивительные миры, Сара! Немыслимое разнообразие форм, не то, что в нашей Вселенной!
– Я устала, – сказала Сара. Получилось не очень прилично, но Сара почему-то знала, что поступила правильно, и Алкин ее поймет, вот уже и понял, лицо его, сосредоточенное на том, чтобы правильно выразить мысль на все-таки не родном для него языке, прояснилось, Саре даже показалось, что разгладились складки в углах губ.
– О! – Алкин поднялся. – Как я мог… Простите, я всегда, когда увлекаюсь… А вы так внимательно и хорошо слушали, что я мог говорить до утра. Наверно, вам пора? Я вас задерживаю?
Тайлер не звонил, – подумала Сара. Неужели прошло слишком мало времени, хотя ей показалось, что уже глубокий вечер? Она посмотрела на часы, стоявшие на журнальном столике, простенький будильник за полшиллинга. Без четверти пять. Действительно, еще и часа не прошло, как они вошли, время будто растянулось. Теория относительности? Наверно. Слишком сильное здесь взаимное притяжение, вот время и замедлилось.
– Все это очень интересно, – неуверенно произнесла Сара, подумав, что, кроме физики, здесь было сказано еще что-то, важное для обоих. Что? СКАЧАТЬ