Марсель Дюшан. Беседы с Пьером Кабанном. Пьер Кабанн
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Марсель Дюшан. Беседы с Пьером Кабанном - Пьер Кабанн страница 6

Название: Марсель Дюшан. Беседы с Пьером Кабанном

Автор: Пьер Кабанн

Издательство: Ад Маргинем Пресс

Жанр: Биографии и Мемуары

Серия:

isbn: 978-5-91103-507-5

isbn:

СКАЧАТЬ картины или не нужно. И теоретической почвы тоже не было. Вы понимаете, что я имею в виду? Я существовал немного в стиле монмартрской богемы, для которой жить, рисовать, быть художником было чем-то само собой разумеющимся и ничего особенного не значило. В какой-то степени так происходит и сейчас: занимаешься живописью просто потому, что хочешь быть свободным, не ходить в контору каждое утро.

      Это своего рода отказ от социальной жизни?

      Ну да. Но никакого плана на перспективу не было.

      Вы не думали о завтрашнем дне?

      Абсолютно.

      1908 год, когда вы поселились в Нёйи, стал годом кубизма. Осенью, после выставки у Канвейлера пейзажей Брака, написанных в Эстаке, Луи Воксель впервые употребил это слово. За несколько месяцев до этого Пикассо закончил «Авиньонских девиц». Вы чувствовали во всем этом предвестие революции в искусстве?

      Ничуть. «Девиц» никто из нас не видел, их показали только через несколько лет. Я заинтересовался кубизмом благодаря нескольким визитам в галерею Канвейлера на улице Виньона.

      Это был, надо полагать, кубизм Брака.

      Да. Я даже бывал у него в мастерской, но несколько позднее, где-то в 1910-м или в 1911-м.

      А у Пикассо не бывали?

      В это время нет.

      Он не казался вам выдающимся художником?

      Нисколько. Скорее, наоборот. Между Пикассо и Метценже шла, скажем так, интеллектуальная конкуренция. Когда кубизм начал приобретать вес в общественном мнении, говорили в основном о Метценже. Он объяснял кубизм, тогда как Пикассо никогда ничего не объяснял. Прошло несколько лет, прежде чем стало понятно, что молчать было полезнее, чем много говорить. Всё это, однако, не мешало Метценже относиться к Пикассо с большим пиететом. Не знаю, чего ему не хватило в дальнейшем, но в этот момент именно он, Метценже, был наиболее близок из всех кубистов к формуле синтеза. Но это не сработало. Почему? Загадка. А Пикассо был поднят на знамя позднее. Публике всегда нужно знамя: там может быть Пикассо, Эйнштейн или кто-то еще. В конечном счете полдела решает публика.

      Вы сказали, что заинтересовались кубизмом. Когда это произошло?

      Где-то в 1911-м. К этому времени я отошел от фовизма в сторону того, о чем говорили вокруг и что было мне интересно, – в сторону кубизма. Для меня это был очень серьезный выбор.

      Не лишенный, однако, протеста, который вы, полагаю, разделяли с братьями – Вийоном и Дюшан-Вийоном…

      Да, мы протестовали против систематизации. Я никогда не мог заставить себя принять установленные формулы, мне претило кому-то подражать, поддаваться влиянию, быть похожим на экспонат в витрине.

      Между еще очень академичной «Партией в шахматы», написанной вами в июне 1910 года, и картинами следующего года – «Сонатой», «Портретом игроков в шахматы», «Дульсинеей» – чувствуется резкий разрыв.

      Так и есть. «Партия в шахматы» висела в Осеннем СКАЧАТЬ